На практике же жутчайшая логистика с необходимостью завозить буквально все — на месте разве что дрова заготавливались — начиная от еды, алкоголя, инструментов, одежды, заканчивая паровыми драгами вместе с работниками, которые будут их обслуживать, съедала не меньше трети выручки. Понятное дело, что эти деньги, поскольку закупки большей частью шли через Русскую Калифорнию, тоже положительно влияли на оживление торговли и общего экономического положения в тех местах, однако называть это дело прибылью язык не поворачивался.

Дальше часть денег уходила в Никарагуа, где хоть полноценный канал строить никто хоть и не собирался — просто потому, что обладающие преимуществом на море англичане очень быстро наложили бы на него лапу, — но кое-какие работы на перешейке все-таки велись. И еще немалый процент уходил на выплату дивидендов держателем акций «СТПАК», а также на взятки журналистам и всяким аудиторам, закрывающим глаза на фиктивную стройку в Никарагуа.

Учитывая, что Аляска формально принадлежала РАК, часть денег уходила акционерам уже этой кампании и в имперскую казну в итоге за все время добычи золота попало всего лишь около 30 миллионов рублей чистой прибыли. Вроде бы и не мало, но и фантастикой эти цифры назвать было сложно.

Впрочем, заработок на золоте и не предполагался изначально как основной. Гораздо «вкуснее» торговать на бирже акциями «обеспеченных золотом» компаний, реальная цена которых была не слишком дороже бумаги, на которой они были отпечатаны. Ну ладно, тут я немного приукрасил, все же во владении той же «СТПАК» было около трех десятков разной величины судов, обеспечивающих всю логистику, плюс оборудование, недвижимость, сама концессия, опять же… Так что кое-какое реальное имущество там действительно было. Суммарно на несколько процентов от биржевой стоимости акций — не больше.

К началу 1836 года, однако, стало понятно, что лавочку пора закрывать. Держать в секрете ход строительства канала становилось все сложнее, на это уходило слишком много денег, да и большая часть акций Североамериканской Торгово-Промышленной Акционерной Кампании была уже в основном распродана. Пирамида подошла к логическому этапу скама.

Тем не менее просто так прекращать деятельность акционерного общества было глупо. Нужен был финальный аккорд, который бы поставил жирную точку в этом деле, ну и позволил нам дополнительно заработать, конечно. Куда без этого.

Началось все с того, что в январе 1836 года в прессу начали просачиваться сведения о достигнутой договоренности между «СТПАК» и египетским шахом о строительстве Суэцкого канала. Мол после ввода в строй канала в Никарагуа опытные уже строители с техникой будут переброшены в Африку. Причем ни руководство компании, ни сам правитель Египта не подтверждали и не опровергали — египетский шах согласился помолчать пару месяцев всего за небольшой подарок в 200 тысяч фунтов — данные сведения, что еще сильнее распаляло биржевых воротил, подогревая их интерес.

Идея строительства канала через Суэц была не новой, еще Наполеон будучи в Египте прикидывал такую возможность, поэтому новость была воспринята как должное. Рыбка заглотила наживку по самые жабры.

27 января в Times вышла большая статья, в которой заявлялось, что по данным заслуживающего доверия источника, соглашение все-таки было заключено и даже приводились кое-какие подробности. По ним якобы должно было быть создано отдельное акционерное общество, 50% акций которого уходило шаху, а 50% — «СТПАК».

28 января в английском парламенте разразился натуральный шторм. Английские лорды никак не могли понять, как американцы умудрились прокатить их мимо владения таким жизненно-важным для империи активом и не нужно ли отправить к Александрии флот, дабы исправить данную несправедливость. Дошло до того, что посол США в Лондоне вынужден был пригрозить англичанам возможной потерей Канады в случае силового пересмотра состава акционеров Суэцкого канала. Отдавать «старшему брату» такую ценность в Вашингтоне совершенно точно не собирались.

Президент США Эндрю Джексон, дополнительно простимулированный людьми из «СТПАК» — никакой коррупции, что вы, исключительно «белые» пожертвования в кассу Демократической партии — демонстративно перебросил пару полков на север к границе штата Мен и английского Нью-Брунсвика. Он мало что понимал торговле на фондовой бирже, но за «свое» был готов бороться до конца.

Так же и американский посол в Лондоне Эндрю Стивенсон ничего про Суэцкие соглашения сам не знал, но за небольшую денежку готов был отставить интересы «СТПАК» как свои. В этом плане с американцами тут было работать одно удовольствие.