— А как мы полетим на Луну? — Дочь уже во всю зевала и явно хотела послушать интересную сказку на ночь.

— Ну с рельсами вряд ли получится…

Описанный в книге способ был выбран мной не случайно. Кроме того, что электромагнитный разгон все же куда более научный, нежели описанный Жюль Верном выстрел из пушки, он нес в себе мощную пропагандистскую функцию. Во-первых, вкладывал в головы подрастающего поколения идею о необходимости и неотвратимости технического и научного прогресса. Ну и во-вторых, повышал заинтересованность людей в рельсовом транспорте и в электротехнике, что тоже виделось совсем не лишним.

Кстати, насчет рельсового транспорта: осенью 1835 года в Питере была пущена первая линия конного трамвая, дав старт, таким образом, развитию муниципального общественного транспорта в империи.

Первая линия длинной пока всего в 4.5 километра шла от Знаменской площади по Невскому мимо адмиралтейства к строящемуся на Васильевский остров мосту. В будущем линия должна была удлиниться и через Васильевский выйти на Петербургский остров, соединив таким образом самые густонаселенные районы столицы.

Вообще изначально я думал сразу пустить паровой трамвай — в моем представлении конка была чем-то совсем архаичным, — однако все оказалось не так-то просто. Как в СССР микросхемы были самыми большими микросхемами в мире, так и у нас строящиеся паровые машины своими размерами просто не влезали в габариты предполагаемого трамвая. Как ни крути, а разница между железнодорожным локомотивом, которому вполне можно заложить радиус поворота в триста метров и трамваем, предназначенным чтобы вписываться в не слишком широкие столичные улицы, была огромна. В общем, этот квест мы просто технически не потянули. Пришлось использовать небольшие легкие двухосные вагончики и лошадей, которых на конечных станциях просто перепрягали и по стрелке переводили на обратный путь.

Кроме паровых машин вылезло еще не мало различных проблем. Например, пришлось «изобретать» новый вид рельса с канавкой, благо я более-менее себе представлял, как он должен выглядеть. Канавка, собственно, и позволяла уменьшить радиус поворота до приемлемого, однако сама переналадка прокатных станов под новую — к сожалению, еще недостаточно массовую пока продукцию — влетел в копеечку. С другой стороны, рельс с канавкой был успешно запатентован моими юристами во всех основных странах, так что я надеялся в будущем если не наладить экспорт еще одной позиции — впрочем, российские металлургические заводы все так же не справлялись с внутренними потребностями, какой уж тут экспорт — то хотя бы отбить вложения на продаже лицензий.

Для обустройства и эксплуатации муниципального транспорта было уже по привычной схеме учреждено акционерное товарищество, четверть акций которого ушло городу, четверть РЖД, а остальные были выброшены на биржу для свободного оборота. Идея местным — а также заграничным — финансовым воротилам, что называется зашла, и достаточно быстро удалось собрать средства на вторую и третью линию конки, устройство которых должно было начаться летом.

И одновременно, посмотрев на столицу, конку захотели иметь и в Москве, тем более что там в самом разгаре была перестройка центра города с прокладкой широких бульваров, как нельзя лучше подходящих для обустройства рельсового транспорта. Так что скорее всего первопрестольная получит свой первый трамвай уже в следующем 1836 году. А там глядишь, и другие города подтянутся.

— А как получится? — Очевидно девочку идея полета на луну захватила всерьез, пришлось рассказывать ей не случившуюся еще эпопею первых в человеческой истории космических шагов.

— Построим большую ракету величиной с… Корабль. Сначала будем пускать ракеты с животными, чтобы понять, как там себя чувствует живое существо. Потом уже полетит человек. Опять же сначала вокруг Земли, а уже потом и на Луну.

В процессе объяснения я внезапно понял, что дочь уже тихонько посапывает, а свои космические истории я рассказываю в пустоту. Я аккуратно, чтобы не потревожить заснувшую девочку сполз с кушетки, взял плед и укрыл им ребенка. Впрочем, какого ребенка… Пятнадцать лет, скоро нужно будет думать о подходящей партии, а казалось еще вчера…

Я тихонько вздохнул и подошёл к окну, еще раз бросив взгляд наверх, где по ночному небу ползла белёсая клякса кометы. Прилет кометы Галлея вызвал интерес не только к космической фантастике, но и к относительно приземленной и куда более научной астрономии.

Пулковская обсерватория, строительство которой началось еще в 1824 году по инициативе известного астронома Викентия Карловича Вишневского, стала в этом году настоящим местом паломничества среди просвещенной столичной публики. Место оказалось настолько популярным, что пришлось даже обустраивать дополнительную станцию на Царскосельской железной дороге и пускать по ней сверх расписания поезда в вечернее время.

Неожиданная и взрывная популярность наблюдений за звездным небом впоследствии помогла собрать средства для оснащения обсерватории новым самым большим в мире телескопом с диаметром линзы в 38 см. Поскольку в России такие аппараты пока не производились, его пришлось заказывать в Мюнхене, и проработал этот телескоп в Пулково аж до 1854 года, когда был заменен новым 76 см аппаратом, произведенным уже в России на фирме переманенного из Веймара Карла Цейса. Впрочем, это уже совсем другая история.