— Я не пойму, ты чего такая стойкая? Я так не играю.

— Я не стойкая. У вас ложное ощущение за счет чрезмерного общения с проститутками, а не с обычными женщинами.

— Ой, да сдались тебе эти шалавы. Я вообще с ними не трахаюсь, угомонись, — самоуверенно заявляет Кротов, отчего мне хочется хорошенько двинуть ему по лбу.

— Все-таки третичный сифилис есть, раз с памятью беда.

— Какая же ты все-таки вредная. Точь-в-точь как ириска. Сука вкусная, но все пломбы к херам собачим, что и есть перехочется. Правильно мне мать говорила, нельзя их есть.

— Вот и не ешьте.

— Да прям щас. Теперь у меня есть деньги на пломбы. Пойдем, — вновь берет меня за руку и продолжает тянуть за собой по лестнице.

— Вы все равно за пять секунд не придумаете важное задание.

— Ты недооцениваешь меня, я придумал его давно. Без этого выполненного тобой задания, я не усну.

Он фактически запихивает меня в комнату. Вероятнее всего, в свою спальню. Да уж. Масштабы в очередной раз поражают. Сколько здесь метров? Наверняка, как половина Вериной трешки. Но самое удивительное, что комната выглядит так, как будто к ее обустройству приложила руку женщина. Светлая и уютная. Большой белый камин напротив огроменной кровати, сверху которого красуется ваза с искусственными цветами.

В одном из углов стоит живое растение, напоминающее фикус. А на стенах картины. Не громоздкие, напоминающие выставку в музее. А какой здесь книжный шкаф, с рядом стоящим уютным креслом, в которое так и просится моя пятая точка.

А вот изрядное количество светильников, фигурки в шкафу и шторы снова напоминают, нет, даже кричат о том, что здесь была женщина. Он жил здесь с женой? Это ее рук дело? Несмотря на уютный интерьер и красивую обстановку, мне становится неприятно от осознания того, что он спал здесь со своей женой. Как он там сказал, имел неосторожность влюбиться? Какой он влюбленный?

— Моя бабка.

— Что? — перевожу взгляд на Даниила.

— Рюшки-хуюшки — дело рук моей бабуленции, — да как он это делает, черт возьми? — Иногда она меня все-таки дожимает и не идет туда, куда я ее все время посылаю. Когда я обустраивал этот дом, она никак не могла от меня отстать. В итоге я впервые рад ее вмешательству. Мне нравится вся эта чухня. Она делает дом живым, несмотря на мое нечастое здесь присутствие, — и тут до меня доходит. Здесь не было жены. Глупо, но это радует.

— Живым дом делают именно люди. Зачем вам такой большой, если вы живет один?

— Ну, до твоего назначения помощницей, я жил здесь не один. И нет, опережая твой словесный понос, я не жил здесь с проституткой. Я слишком брезглив для этого, — да неужели?

— И с кем вы жили? — жаль, что у меня нет на рту пластыря.

— С кошкой. Она умерла аккурат, когда ты устроилась ко мне на работу.

— Ну да, для кошки нужен именно такой дом, — не скрывая сарказма в голосе выдаю я. — Ни на метр меньше.

— Кошки любят пространство, — усмехается, а в глазах ни капли веселья. Как-то вмиг чувствую, что его настроение изменилось. — А может, я подсознательно купил большой дом, чтобы нарожать кучу детей. Хрен его знает. Меняй.

— Что?

— Меняй постельное белье. Мое архиважное задание. Я же не просто так тебя сюда позвал.

Хотелось бы сказать, что он шутит, так ведь нет же. Достает из комода чистое постельное белье и кладет на кресло. Опирается о дверной косяк и принимается буравить во мне дыру.

— Чего тормозим? Ты ж спать хотела.

— Может, сделаем вид, что я уже наказана за плохое не трусовыжимательное поведение? Ну то есть уже поменяла постельное белье?

— Тогда, может, сделаем вид, что я уже кончил? — парирует в ответ, одаривая меня милейшей улыбочкой.

— Конечно.

— Меняй давай.

По взгляду вижу — я не выйду отсюда без сего действа, и принимаюсь снимать постельное белье. Самое удивительное, что в постели реально крошки. Дай пять, брат по жору в кровати. Это баловство совершенно не вяжется с таким мужчиной. Если сначала я посматриваю на Кротова, краем глаза оценивая его фигуру, то спустя пару минут мои мысли утекают в другое русло. Каково это спать с мужчиной, который тебе приятен? Просыпаться с ним? А если я вытворю какую-нибудь дичь, как тогда в отеле? Возьму, да и тресну его чем-нибудь спросонья?

А если во время самого секса что-нибудь щелкнет в голове? А вдруг при виде его члена, я просто грохнусь в обморок? Или содержимое моего желудка окажется на нем? Кошмар кошмарный. Напиться, что ли, когда решусь? Нет, это не вариант. Надо просто поменьше думать и все само произойдет. Когда он меня трогал, я же не думала о таких вещах.

А может, просто не трахаться с человеком, который засунул меня в детский дом, из-за которого я имела «счастье» познакомиться с Савицким и теперь у меня в голове катастрофа вселенских масштабов с этим долбаным сексом?!