Когда всё было готово, Степану Петровичу дали понюхать нашатырь, чтобы ускорить пробуждение. Привыкший к запаху спирта слесарь, разумеется, сразу открыл глаза и приподнялся в кресле. Смотревший на него сквозь надетую хирургическую маску профессор Кранов жестом попросил коллег не пугать подопечного. Врачи по очереди сняли резиновые перчатки и принялись относить на мойку испачканные в некогда живой материи хирургические инструменты. Когда в кабинете не осталось ничего, что могло бы вогнать пациента в стрессовое состояние, профессор спокойно поприветствовал проснувшегося.

— Я рад вашему пробуждению, батенька. Как ваше самочувствие?

Внутри затылка Степана Петровича появлялись лёгкие вибрации, как от популярных в свою эпоху мобильных телефонов. Он ещё не понимал, что организму необходимо привыкнуть и не воспринимать вживлённый внутрь чип, как инородное тело. Однако самое страшное уже было позади, а потому ощущаемое неудобство внутри головы вполне могло оказаться привычным.

— Кажется, будто мне мандавошка в голову залезла… — спросонья выругался слесарь. — Совсем не пойму, как теперь с этим жить.

Профессор Кранов движением ладони спустил маску висеть на подбородке и попытался развеселить подопечного. Ничего страшного не произошло, он верил в профессионализм своих коллег, а потому решил разговорить собеседника отвлечёнными темами.

— Ну вы и спать горазды, я вам скажу. Только глаза открыли, а паучок уже внутри вас.

Мигрень Степана Петровича ещё не мучила, скорее он не привык ощущать постоянно шевелящийся и подключённый к нервным окончаниям чип. Вот бы теперь вспомнить всё о прошлой жизни, как бы он не хотел повторения участи Евгения… Так, как его зовут, он помнит. Как попал в это кресло, уже с трудом.

— А у этой вашей операции нет побочных эффектов? — с громкой тревогой в голосе спросил он главврача.

— Я понимаю ваше волнение, голубчик. — усыпляющим тоном отвечал профессор. — Вам ещё нужно привыкнуть к существованию с этим небольшим приборчиком. В любом случае, наша забота и уют к вашим услугам.

Степан Петрович аккуратно встал с механического кресла и наконец отвернулся от света неоновых ламп. То, что он уже попал в историю, ощущалось им где-то на уровне спинного мозга. По времени ему как раз следовало отправляться в свою комнату на тихий час.

— Спасибо, доктор. Я пошёл спать.

— Всё ради вашего блага, батенька. Добрых снов. — милым тоном проговорил профессор и открыл механический дверной проём, ведущий из кабинета в коридор. — Вас проводят.

Уже прошло примерно с неделю, как Николай Алексеевич прервал свою тягу к японскому искусству. Приправа к готовой лапше действительно могла разъесть желудок, но ведь на то он и заменитель — чтобы возбуждать интерес к оригиналу. Страсть к перекусам в виду нехватки времени характеризовали Яблокова как вечно занятого сотрудника, чей глаз отдыхал на художественной основе переведённой манги. В перерывах между сократическими беседами с подопечными, на полученных данных от которых строились все научно-исследовательские выводы, Николай Алексеевич успевал пофлиртовать с медсестричками и закрыться с парочкой из них в кабинете.

Помимо основной рутины, профессор Кранов вновь пригласил молодого специалиста к себе на распитие коньяка в честь успешного хода эксперимента. Взяв с собой шоколадку, полученную в благодарность от родни отпущенного домой пациента, Яблоков поспешил к начальству со всех ног. Ему следовало объяснить научному руководителю, что самый первый имплант, вставленный внутрь черепа отпущенного примерно с месяц назад, уже прекратил своё существование и был удалён. Голова подопечного после повторной операции оказалась цела, а побочных эффектов на момент анализа всех жизненных показателей не наблюдалось.

— Нам следует освобождать от чипов всех пациентов контрольной группы, раз уж у них есть желание вернуться на волю. — с некоторой досадой в голосе произнёс профессор. — Если у подопечных без имплантов уже имелись побочные эффекты, то лечить их надо было именно операцией.

Яблоков глубоко вздохнул и понял, что ввиду количества выпитого одним шоколадом тут не обойтись. Собственный субъективный опыт проведения научного эмпирического исследования подсказывал ему увеличить количество выборки среди новобранцев медицинского центра и включить их в выборку для сравнения с контрольной группой. Где-то в закромах Родины, а именно в несгораемой тумбочке кабинета профессора хранился относительно свежий лимон. За неимением колюще-режущих предметов по понятным причинам молодой специалист взял со стола острые ножницы и принялся резать цитрусовый плод на дольки.

— На вашем месте я бы ещё добавил в исследование дополнительную гипотезу, профессор. — сделав тяжёлый и вязкий глоток, предложил Николай Алексеевич. — Чип внутри черепной коробки не просто управляет электронно-вычислительной машиной, но помогает снимать тревогу, стресс и повышает внутри мозговую активность.

Профессор взял дольку с разрезанного цитруса и положил себе в рот, выждав паузу для раздумий. Уж за что он любил неприкрытый подхалимаж Яблокова, так за то, что в конечном итоге этот гигант научной мысли оказывался прав в решении большинства вопросов их долгого сотрудничества. Самому взрастить внутри помещений кафедры такого цепкого профессионала дано не каждому, аж гордость берёт.