Кирилл дёрнулся и рванул из кабинета. Кира выбежала следом в коридор. Дверь, добротная дверь, деревянная, обитая дорогой кожей, содрогалась от ударов.

Из гостиной выглянула Лиля с перекошенным от страха лицом.

— Куда ты! — Кирилл чуть не снёс её, увлекая за собой обратно, в комнату. — Сиди там!

Кира остановилась у двери. Глубоко вдохнула, надевая на лицо надменную маску. Сейчас от того, насколько уверенно она будет держаться, зависит всё. Жизнь её брата, его семьи, может быть и жизнь самой Киры с дочерью, кто их знает, этих подонков, зверей, потерявших человеческий облик.

Где-то в душе мелькнула робкая надежда, что это ошибка, что эти рвущиеся в квартиру люди пришли не к ней, не по её душу, и вообще, мало ли кто там.

— Открывайте! — услышала она грубый, хриплый голос. — Именем Ровшица и Совета!

Фоном раздалась ругань, кто-то там, за дверью расхохотался, и от этого хохота Кира пришла в себя, собралась, сжала губы и открыла дверь.

Четверо. Высокий мужчина в военной форме, лет тридцати, главный. Рядом молодой парень, почти мальчишка — веснушчатый, взлохмаченный, с какой-то бесшабашной удалью в глазах — ему явно всё это доставляло наслаждение. Ещё двое стояли позади, их Кира разглядеть не успела, они держались в тени.

Молодой бросил на Киру взгляд, в котором плескалось веселье и решимость. Сверкнул улыбкой, нагло наставил на Киру пистолет.

— Где они? Ну?

— Что вам здесь надо? — Кира выпрямилась, расправила плечи и перевела взгляд на мужчину в военной форме. Её голос даже не дрогнул, она знала, так нужно. Только это может остановить этих выродков. — Это квартира Арсения Ставицкого. Вы, я надеюсь, в курсе, кто это такой?

— Да всё мы знаем! Посторонитесь, дамочка, вас не тронем, — заявил мальчишка, выступая вперёд.

— По какому праву? — Кира не сводила глаз с военного.

— У нас есть сведения, что тут прячется Андреев с семьей. Они преступники и приговорены Советом, — жёстко проговорил мужчина в военной форме. В стальных и чуть усталых глазах Кира прочитала приговор своему брату.

— Это квартира министра жизнеобеспечения Арсения Викторовича…

— Кончились все ваши министры, — хохотнул молодой. — Были, да все вышли. Теперь у нас Совет, все равны…

— Да погоди ты, Гриша, — оборвал своего подчиненного мужчина. — Мы знаем, чья это квартира. И про то, что вы сестра Андреева, тоже знаем. Вас пока решили не трогать. А вот ваш брат…

— Да что вы с ней тут цацкаетесь, Игнат Алексеич, — снова влез молодой. — Здесь они, слышите?

В гостиной расплакалась Леночка.

— Это моя дочь… мои дети!

— Отойдите, а то мы ещё вас заляпаем, ненароком, — молодой рвался внутрь.

— Пропустите! — военный, которого звали Игнат Алексеевич, решительно отодвинул Киру и пошёл по коридору.

Молодой, Гриша, так, кажется его назвал командир, побежал следом, перегнал своего начальника, первым ворвался в гостиную, Кира последовала за ними, на автомате. В голове вихрем пронеслось всё, что она слышала за последнее время — про убийства, грабежи, насилия, рассказ брата о Платовых, но всё это шло каким-то фоном, потому что Кира не верила, что с её братом и его семьей могут поступить вот так. Наверняка, его просто арестуют, ну да… будет суд…

Выстрел раздался неожиданно. Кира ещё не успела войти в комнату, она ничего не видела, но внутри что-то оборвалось и гулко зазвенела пустота. Кирилл…

Брат лежал на полу, и на его рубашке расплывалось красное пятно. Закричала Лиля. Тонко, пронзительно, некрасиво. Захотелось зажать уши, и Кира, наверно, так бы и сделала, но крик смолк, оборванный вторым выстрелом. Пухлые, детские Лилины губы, розовые, нежные, так и застыли в этом некрасивом крике, и она стала медленно оседать на начищенный до блеска паркет. Как поникший цветок, срезанный садовыми ножницами. Как нежная белая лилия, имя которой она носила.

Молодой и рьяный Гриша, а стрелял он, оба раза он, это Кира поняла сразу, медленно перевёл пистолет и нацелил дуло на Толика. Мальчик стоял тут, в каком-то ступоре смотрел на лежащих родителей и молчал.

— Стойте! Это мой сын! Мой сын! — в отчаянном прыжке Кира бросилась к Толику. Схватила его, прижала к себе.

В углу тихо плакала Леночка.

— Ага, как же, её это сын, — недоверчиво протянул Гриша, но пистолет все-таки опустил и нерешительно посмотрел на Игната Алексеевича.

— Может и её. Хватит, Гриша. Достаточно, — проговорил тот.

— Игнат Алексеевич! Он же враг! Сын врага! Их всех Совет приговорил! — почти выкрикнул парень, но былой уверенности в голосе не было.

«Видимо осталось что-то человеческое в этом…», — промелькнула мысль, но Кира собралась, сейчас главное — другое. Она прижала Толика к себе, не выпуская его, подбежала к Леночке, обойдя лежащих на пути Кирилла и Лилю и стараясь не смотреть на них. Надо спасти Толика, она обещала брату.