Вновь и вновь повторяя одни и те же формулировки, Гитлер настраивал вермахт на беспощадную войну: это будет «борьба расы с расой», говорил он; «коммунист» вам «не товарищ ни до, ни после» боя; «мы ведем войну не ради того, чтобы сохранить врага» 26 . Со стороны Верховного командования сухопутных войск на это не последовало сколько-нибудь серьезных возражений, о чем свидетельствует написанная в апреле 1941 года записка Георга фон Кюхлера, командующего 18-й армией, участвовавшей потом в боевых действиях именно в том районе, который рассматривается в этой книге. Германию и Россию, писал Кюхлер, в «мировоззренческом и расовом» отношениях разделяет «пропасть». Если Германия хочет «на поколения вперед» устранить опасность, угрожающую ей с Востока, то ее «единственной целью» должно стать «уничтожение европейской России» 27 . В реальной военной практике решающее значение приобрел известный «приказ о комиссарах», или «Директива по обращению с политическими комиссарами», выпущенная Верховным главнокомандованием вермахта в начале июня 1941 года. Ею предписывалось «немедленно устранять силой оружия» 28 комиссаров и «функционеров» советской армии, поскольку они как «инициаторы варварских азиатских методов ведения войны» не подпадают под нормы международного права. «Устранение» должно было производиться «как можно более незаметно, вне зоны боевых действий» 29 .

Рано утром 22 июня 1941 года без объявления войны Германия (а за ней Румыния, Словакия, Финляндия, Венгрия и Италия) атаковала СССР на фронте протяженностью почти 8 тысяч километров. В нападении участвовало более 3,5 миллиона солдат. Эффект внезапности был сокрушительным, и неподготовленная советская армия понесла катастрофические потери. Перед этим в течение нескольких месяцев Сталин игнорировал все предупреждения и данные разведки из Вашингтона и Лондона. Теперь ему понадобилось 10 дней для того, чтобы прийти в себя от потрясения, после чего он обратился к своему народу и провозгласил «Великую Отечественную войну» 30 . Между тем из-за плохо организованной обороны вторгшиеся германские войска одерживали победу за победой, захватывали сотни тысяч пленных и завоевывали огромные территории в ходе своего наступления по трем главным направлениям: в северном – на Ленинград, центральном – на Москву и южном – на Украину. Гитлер уже говорил о скорой победе. Не только он ожидал, что осенью будет принимать парад победы в Москве 31 .

Однако решить исход войны в свою пользу Гитлеру не удалось. Начальник германского Генерального штаба Франц Гальдер еще в начале августа отметил в своем дневнике: «колосс-Россия <…> был нами недооценен. К началу войны мы имели против себя 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360. <…> И даже если мы разобъем дюжину дивизий, тут же появляется новая дюжина» 32 . Уже в ноябре Гальдер вынужден был признать: «Наши людские и материальные ресурсы подошли к концу» 33 . 5 декабря, в трескучий мороз, началось советское контрнаступление под Москвой. Стратегия молниеносной войны провалилась. К концу 1941 года вермахт потерял миллион человек убитыми, что составляло почти треть от первоначальной численности войск, участвовавших во вторжении. Даже при том, что потери советской стороны были выше, восполнить собственные Германия уже не могла. Поражение под Москвой почти с точностью до дня совпало с радикальным изменением глобального баланса сил. После нападения Японии на Перл-Харбор 7 декабря Германия, а 11 декабря Италия объявили войну США. Весь мир был объят огнем.

Действительность войны в Советском Союзе оказалась бесчеловечней, чем предполагалось в планах. В преддверии войны солдат вермахта призывали не щадить врага. Теперь миллионы людей обрекались на голодную смерть. Действовал железный принцип: войска должны кормить себя с оккупированной земли. Потребности местного населения не принимались в расчет. Если поначалу с его стороны не было недостатка в изъявлениях симпатии к немецкой армии, то через несколько месяцев стало ясно, что пришли не освободители от сталинского ига, а захватчики. Жестокая реальность войны соответствовала национал-социалистическому мировоззрению. Несмотря на международные конвенции, больше половины советских военнопленных, попавших в руки к немцам, погибло из-за недоедания и отсутствия медицинской помощи либо было расстреляно. В ходе произвольно осуществлявшихся карательных операций против настоящих или мнимых партизан казнили десятки тысяч человек 34 . В Ленинграде, почти полностью окруженном, сотни тысяч людей умерли от голода. Около 3 миллионов человек вывезли в рейх на принудительные работы. Уничтожение еврейского населения, проживавшего в России, Украине, Белоруссии и Прибалтике, происходило не без участия вермахта; ужасающим подтверждением этого стало убийство 30 тысяч киевских евреев в Бабьем Яру 29 и 30 сентября 1941 года 35 .

Чтобы укрепить стойкость населения в борьбе с оккупантами, советское государство возродило образ «Руси-матушки», широко использовало национальные символы, предоставило бoльшую свободу православной церкви, напоминало о гибели наполеоновских армий 36 . В стихах, запечатлевших боль и смерть, великая русская поэтесса Анна Ахматова тем не менее выразила веру в живучесть русского языка:

Дмитрий Шостакович написал Седьмую, Ленинградскую симфонию как выражение воли к сопротивлению немцам и исполнил ее в августе 1942 года в осажденном, вымирающем от голода городе. Волнующий концерт транслировался через громкоговорители на улицы. Написанное еще в 1941 году стихотворение Константина Симонова «Жди меня» стало всенародным достоянием. Его и сегодня знает в России чуть ли не каждый:

Были и строки, полные ярости и ненависти, такие как стихотворение Алексея Суркова «Ненавижу!»:

То, как немцы вели войну, вселяло ужас. Поэтому с советской стороны также имели место и расстрелы пленных немецких солдат, и акты насилия, противоречившие международному праву. Нельзя не упомянуть и о том, что репрессии против собственных граждан, тех, кого советские власти считали врагами, не прекращались даже во время войны.

В 1942-м, на второй год войны, с немецкой точки зрения фронт стабилизировался, но вермахт уже не смог оправиться от поражения под Москвой. Ленинград оставался в блокаде. «Молниеносная война» превратилась в войну на истощение, в ходе которой немецкое командование полностью переместило свои военные усилия на юг в дерзкой надежде захватить не только Донбасс, но и главным образом нефтяные месторождения Майкопа и Баку и тем самым получить доступ к новым энергоресурсам. Вермахт в самом деле достиг Майкопа, но не самых богатых месторождений – бакинских. Захваченные объекты нефтяной промышленности оказались разрушенными, ими практически нельзя было восспользоваться. Стало проявляться фатальное несоответствие затрат и достижений немецкой стороны: в то время как военные операции все более очевидным образом становились непосильными для Третьего рейха и были связаны с огромными потерями, экономическая польза от них оставалась весьма скромной. Насколько беспощадной была хищническая эксплуатация захваченных ресурсов, настолько незначительной была реальная выгода от нее. А Советский Союз, наоборот, успешно мобилизовывал все новых и новых солдат, быстро вводил в строй все новые производственные мощности в оборонной промышленности и наращивал свою ударную мощь. Но главное – с весны 1942 года советская армия стала более умело воевать. Сталин, который нес прямую ответственность за катастрофически ошибочные решения, принимавшиеся в первые месяцы войны, устранился от оперативного командования. В январе 1943 года одновременно с победой под Сталинградом Красная армия сумела на одном участке прорвать кольцо блокады вокруг Ленинграда. Попытка немецкого наступления летом под Курском провалилась. В ноябре 1943 года был освобожден Киев, в январе 1944 года полностью закончилась блокада Ленинграда, в марте части Красной армии перешли довоенную границу Польши, а в октябре достигли восточной границы Германии. Вермахт при отступлении осуществлял политику «выжженной земли»: «Долг каждого – сделать все, чтобы оставить противнику территорию, непригодную в обозримом будущем ни для какого – ни военного, ни сельскохозяйственного – использования» 40 .