Те, кто причинял мне физическую боль, и такие семьи, как Стив, — самые опасные. Вы всегда можете украсть еду и жить с людьми, которым на вас наплевать, но вы не можете отменить смерть. Это просто невозможно. Поэтому я приучила себя врать социальным работникам об условиях жизни, а взамен мне разрешали оставаться в "лучших" домах.

Ашер кивает. В его глазах нет жалости. Только понимание.

— Значит, я сделал правильный выбор. Сегодня вечером ты отправишься обратно со мной.

— Что? — Я правильно расслышала? — Ты хочешь, чтобы я ночевала у тебя?

Он вздыхает, как будто объяснять мне ход своих мыслей — это неприятно.

— Сомневаюсь, что они еще не положили на тебя глаз, но на всякий случай тебе придется остаться со мной. Не должно быть никаких сомнений в действительности этой помолвки.

Ни за что. Я не соглашалась на это. Я не согласна. Я думала, что, в крайнем случае, мне придется посещать несколько мероприятий, выглядеть красиво и много улыбаться. Но переехать к нему? Это слишком много.

Я делаю еще один шаг назад, еще больше увеличивая расстояние между нами.

— Нет. Ни в коем случае, — говорю я, скрещивая руки.

Чем больше времени я провожу с Ашером, тем увереннее чувствую себя, когда говорю ему в ответ. Мне нравится это вновь обретенное бесстрашие, даже если его причина — мой смертельный взгляд.

Он сужает глаза.

— Нужно ли напоминать тебе, что ты должна мне оказать услугу по моему выбору? Ты не можешь отказаться, Люси. — Он поворачивается к одному из своих охранников и говорит: — Сообщи ее подруге, что Люси пойдет со мной.

Я поворачиваюсь к охраннику и говорю:

— Нет. Пусть моя подруга знает, что я не пойду с мистером Блэком. Скажите ей, чтобы она позвонила в полицию, если я не вернусь домой сегодня вечером, потому что меня, несомненно, похитили.

Ашер рычит, когда охранник не двигается с места.

— Ксавьер, не обращай на нее внимания. Делай, что я говорю, — рычит он, а затем силой затаскивает меня в скрытый лифт, расположенный за одной из тонированных стеклянных панелей.

Я сопротивляюсь, но это только приближает меня к нему.

Он смеется.

— Продолжай в том же духе, милая. Так будет только приятнее.

Я перестаю двигаться и поворачиваю голову, чтобы смерить его взглядом. Страшный ублюдок выглядит почти… довольным собой. Он нажимает кнопку на панели. Лифт рывком начинает движение вниз, и я спотыкаюсь на пятках, не готовая к резкому движению. Ашер поддерживает меня, крепче сжимая мою талию.

— Отпусти меня, — требую я.

На его лице появляется мимолетная ухмылка.

— Ты собираешься упасть?

Я хмурюсь.

— Нет.

— Ты собираешься вести себя хорошо?

— Нет, но я буду кричать, если ты не отпустишь.

Он смеется.

— Давай. Никто тебя не услышит.

И когда двери открываются в пустой частный гараж, я вижу, что он прав.

Я вздыхаю.

— Ладно. Я не буду кричать. Обещаю. — Я поднимаю четыре пальца, что, по-моему, является скаутской честью или чем-то в этом роде.

Он смотрит на мою руку, закатывает глаза и убирает один из моих пальцев, так что я держу только три. Затем он кивает и уходит, отпустив меня. Я неохотно следую за ним, хотя на самом деле не слишком беспокоюсь о своей безопасности. Я знаю, что со мной все будет в порядке до тех пор, пока я ему нужна, хотя я была бы благодарна, если бы он немного приглушил пугающий фактор.

— Знаешь, — начинаю я, настороженно глядя на него. — Если мы собираемся это сделать, ты должен быть менее пугающим.

— Менее пугающим?

Я киваю и делаю размашистый жест рукой в его сторону.

— Видишь? Страшно.

Он хмурится. Его руки скрещены, отчего бицепсы грозно вздымаются. По моему жесту он отпускает руки, но это ничего не меняет. Он все так же редок, и это все так же пугает.

— Я не знаю, чего ты от меня ждешь, Люси.

— Ты можешь попробовать больше улыбаться.

Я наблюдаю за тем, как его губы превращаются в принудительную ухмылку. Он похож на отпрыска Душителя с Озерного берега и Джокера. Зрелище настолько пугающее, что я спотыкаюсь на каблуках и едва не падаю лицом на бетон. Ашер поддерживает меня, но я отпихиваю его руку от себя и хмуро произношу.

— Никогда больше так не делай. — Хмурый взгляд все еще на моем лице.

— Принято к сведению, — сухо говорит он.

Когда мы подходим к шикарной машине, я вижу, как Ашер играет со своими часами, прежде чем двери автоматически поднимаются, словно крылья птицы. Как только он видит мое изумленное лицо, Ашер просто закатывает глаза и садится в машину. Я скольжу на пассажирское сиденье и подпрыгиваю, когда двери автоматически закрываются, как только моя попа попадает на маслянистую кожу.