В одно мгновение голубое небо, спокойные волны и легкий бриз превратились в черную тишину.

Пять минут.

Именно столько я пробыл в доме. Так давно я покинул ее, улыбаясь и надеясь на мир. Именно столько времени понадобилось кому-то, чтобы вырвать все это.

Пять. Блядь. Минут.

— Мы найдем ее, — у нас не было машины. Этот город был для меня чужим, как другая страна. Единственные места, которые я знал, были… — Черт, — я встретил его взгляд. — Я знаю, где она, — я молился, чтобы она была там, а не на корабле по пути Бог знает куда.

* * *

Ее там не было. Единственное место, где, я был уверен, она должна быть, было пустым. За этим стояла Сэди. Я знал, что это она. Другого логического объяснения не было.

Так где же, блядь, была Лирика?

— Ты сказал, что она будет здесь, — сказал Линк, пробираясь через комнаты загородного дома, где я нашел Киарана. — Где она, блядь, находится?

Дыши.

Думай.

Ты на гребаном полуострове. Сюда можно добраться только на лодке или пешком. Они не могли уйти далеко.

Я хотел вывернуть наизнанку каждое здание во всем этом гребаном городе, пока не найду ее.

— Мы пойдем на пирс, — мы уже устали, легкие горели от бега, но я отдал бы последнее дыхание, если бы это означало найти ее. — Мы посмотрим, не уходили ли недавно какие-нибудь лодки.

Грудь Линкольна вздымалась от гнева и паники. Я знал это чувство. Мое сердце стучало так же.

— Чеееерт! — он запустил палец в волосы и потянул за корни. — Блядь! Блядь! Блядь! — страх и агрессия сквозили в каждом слоге, а его голос становился все громче и громче.

— Я сказал, мы найдем ее, — я сохранял ровный тон, игнорируя ярость, которая кричала у меня в голове.

— Я не могу потерять ее. Только не снова.

— Ты не потеряешь, — мы не потеряем. — Нам нужно спешить, — сказал я и вышел за дверь.

Путь обратно в город составлял около трех миль, максимум четыре. Если мы поторопимся, это не займет много времени. Я огляделся вокруг дома в поисках велосипеда и зарычал, когда не нашел его. Мы проехали мимо маленькой белой церкви с красной крышей, той самой, у которой мужчина высадил меня в тот день, когда я нашел Киарана. Мое внимание привлекли следы шин на узкой грунтовой дорожке, ведущей к церкви. Прошло несколько месяцев с тех пор, как старик высадил меня у этого старого заброшенного здания. Эти следы давно бы уже исчезли.

Они были новыми.

— Стой, — сказал я Линкольну, подняв руку. Я поднес палец к губам.

Каждый шаг был тихим стуком по твердой грязи. Каждый удар сердца отдавался в моих ушах. Ветер затих в деревьях. Мир затаил дыхание, ожидая. И все же.

У Сэди была Лирика. Она была настолько сумасшедшей, что украла ее у нас из-под носа в середине дня. Невозможно было предугадать, во что мы ввяжемся.

Мы осторожно подошли к бетонным ступеням, медленно открыли старую деревянную дверь. Она со скрипом застонала и заскрипела, скользя по полу церкви.

— Ты не сможешь ее спасти, — раздался голос Сэди откуда-то из-за алтаря. — Не в этот раз.

Линкольн пробежал мимо меня, как только увидел то, что увидел я — в передней части церкви, на алтаре, стояли два стула, окруженные сотнями свечей. Лирика была привязана к левой, а Исла — к правой. Какое отношение она имела ко всему этому? Разве что…

Киаран.

По позвоночнику пробежала ледяная колючка. Ярость застыла в моих венах. Ярость хлынула из моей души.

Сэди что-то сделала с моим сыном.

Я прижал руку к груди Линкольна, чтобы остановить его.

— Это не твоя битва, — это была моя вина. Они оказались здесь из-за меня — из-за того, что двенадцать лет назад, темной ночью, в глубине леса, я позволил дракону украсть принцессу.

Он отпихнул мою руку.

— Но это моя жена.

Она и моя жена тоже.

Я последовал за ним на сцену. Мое сердце перестало биться, когда мы оказались там. Линкольн выкрикивал слова, которые я не понимал. Все, что я слышал, это ярость, пульсирующую в моих ушах. Демоны внутри меня с ревом ожили, принеся с собой ярость и адский огонь.

Исла была полностью одета и привязана к стулу застежками-молниями. Вокруг ее рта был завязан матерчатый кляп. Руки Лирики были привязаны к ручкам кресла, а на лодыжках висела распорка. Кислота обжигала мои легкие, поднимаясь вверх по горлу, пока мой взгляд путешествовал по ее обнаженному телу. Знакомая рукоятка лепесткового устройства вошла в ее тело. Следы крови покрывали внутреннюю поверхность ее бедер. Два зажима, которые выглядели так, будто были взяты из набора проводов для перемычек, зажали ее соски, оставляя струйки крови, стекающие от грудей вниз по животу. Ее безупречное лицо было залито слезами.