Убираю руки и скатываюсь с Вари, ложусь рядом на бок, подпирая голову рукой. Варя немедленно прикрывает грудь ладошками, смотрит на меня испугано. Свет в комнате приглушен, лишь ночник горит на комоде.

— Почему... — сглатывает, хрипло спрашивает Варя, — Почему ты остановился?

— Потому что не могу так, — признаюсь ей честно, — Хотел убедиться, что не мог я тебя изнасиловать. Против воли я не способен взять женщину.

— Но как же тогда... — Варя хмурится, пытается что-то понять.

— Я на сто процентов уверен, что тогда в клубе мне что-то подсыпали в напиток, — твердо произношу я, — Потому что я, да, был пьян, но должен был помнить хоть что-то. А я не помню ничего. Это был не я. Какая-то моя темная сторона вылезла наружу. Не могу заставить тебя, силой переспать со мной.

— А я не могу ответить тебе ... Как нужно, — Варя заливается краской. Ее щеки пылают.

— Я тебе настолько противен? — усмехаюсь и сажусь на кровати, упираясь спиной в спинку.

— Нет, но я тебя боюсь, — признается Варя.

— Приплыли.

— Да нет, сейчас, когда ты вот так набросился на меня, прижал к кровати, я вдруг снова оказалась там, в клубе. Будто заново все пережила. Думаю, я тоже была под каким-то воздействием. Мое тело было словно сковано, лишено сил. Я даже руки поднимала с трудом, чтобы сопротивляться тебе.

— Все изначально было подстроено, и я даже знаю кем, — хочу встать, но Варя неожиданно хватает меня за руку.

— Максим, это ... — указывает взглядом на кровать, — Как-то повлияет на Василиску? Ты прогонишь меня, отнимешь ребенка?

— Наша договоренность остается в силе. Хочешь быть с дочерью, остаешься рядом с ней в качестве няни, не более. Успокойся, секс со мной сюда не входит.

Варя отпускает мою руку, по ее щекам текут слезы облегчения. Мне становится ее жаль, но как еще я могу ее удержать рядом со мной? Понимаю, что как только я отпущу, Варя уйдет, заберет дочку, и я их больше не увижу. Почему мне внезапно стал важен этот ребенок? Я никогда не мечтал о детях, да и как-то не было необходимости с ними встречаться. В моем окружении было мало семейных пар, а уж с детьми и подавно. Даже сестра еще не родила, хотя уже и была беременна первым ребенком.

— Значит, ты хочешь, чтобы я осталась, — произносит Варя, а я подхожу к окну, смотрю на дождь, что начался к ночи.

Прозрачные капли стекают по стеклу, словно смывают сегодняшний день и все, что в нем произошло.

— Хочу.

— Надолго?

— Я не знаю, Варя. Мне кажется, как только я тебя отпущу, то больше никогда не увижу свою дочь. Я прав?

— Возможно, — неохотно подтверждает Варя мои опасения, — Не думаю, что нам стоит встречаться, точнее, вам видеться с дочкой.

— Но я ее отец! — взрываюсь, поворачиваясь к Варе, — Ты не можешь лишить меня права, быть с ней.

— Не могу, но хотела бы.

— Ты делаешь из меня монстра, — кривлю в хищной улыбке губы, — Заставляешь принимать меры, чтобы удержать вас обеих в моем доме.

— Нет, это ты пытаешься поделить то, что делить нельзя. Мы с Васькой одно целое и нас нельзя разлучить. Тебе придется смириться с этим.

— Тогда поступим, как и планировали. Ты остаешься здесь, пока Василиса не подрастет, а потом будет видно. Возможно, я и смирюсь с тем, что буду навещать дочь, но пока я хочу, чтобы она была рядом. Хочу видеть, как она улыбается, начинает ходить, ее первый зубик. Пусть ты будешь смеяться над моей сентиментальностью и назовешь это лишь прихотью, игрой. Да я и сам не знаю, как все будет дальше, но пока я сделаю все, чтобы удержать вас.

— Иди ко мне, Максим, — шепотом говорит Варя, а я вскидываю на нее удивленный взгляд. Мне послышалось или...

— Что?!

— Иди ко мне, — повторяет она, — Знаешь, я тоже хочу проверить. Способна ли я что-либо чувствовать после того, что произошло. Думаю, у тебя достаточно терпения, чтобы показать мне, какой бывает близость между мужчиной и женщиной, когда нет страха и принуждения.

— Ты сейчас серьезно? — мне становится смешно, но я давлюсь смехом, видя, как Варя начинает расстегивать пуговицу на джинсах и стягивает их с себя. Снимает, отбрасывает с кровати, остается в одних белых кружевных трусиках. Обычных, милых, но почему-то это меня пробивает. Я невольно задерживаю взгляд на них, поднимаюсь выше, рассматриваю грудь Вари и ее лицо. В ней сейчас нет притворства, и я не вижу страха, скорее удивление своим действиям.

— Зачем ты это делаешь? — повторяю я, а сам делаю шаг к кровати, расстегивая рубашку.

— Я уже объяснила, хочу понять себя. Не хочу вечно бояться близости с мужчиной. Просто сделай меня по-настоящему женщиной, Максим. Иначе я всю жизнь так и буду думать, что секс — это больно, страшно. Ты меня убедил в этом, тебе и сломать во мне этот страх.

— Ты сумасшедшая, — улыбаюсь, притягивая к себе Варю и наклоняюсь, чтобы поцеловать соленые от слез губы, — Давай попробуем, если ты не будешь лежать как замороженная курица.