— Если ты не устал, поедем.

— Поехали, я могу и сутки за рулем провести, не обо мне думай, а о Кнопке, — он так смешно говорил о Ваське, но я видела, что уже любит ее. Надо же, суровый дядька, а с племяшкой сразу сроднился, словно знал Ваську с рождения. А так ловко помогал мне справляться с дочкой, что я была удивлена.

— Можно подумать, у тебя есть дети, — улыбалась я, как он, сморщив нос, вытаскивает из-под Васьки полный памперс.

— Нет, я не соглашусь нюхать каждый раз эти сюрпризы, — кидает в ведро памперс Стас.

Мы остановились у большого комплекса, где были столовая, отель и даже комната ребенка. Там я смогла подмыть дочку и переодеться сама в свежую футболку. А то протекшее молоко вносило свои запахи.

И вот я живу в доме брата, где нам с дочкой отвели чуть ли не целые апартаменты на втором этаже. Тут и спортзал, мысленно пообещала себе обязательно начать ходить туда, бассейн, сауна. Но больше всего мне понравилась домработница, такая приятная женщина, которая сразу мне пришлась по душе.

— Так, вы обустраивайтесь, что нужно только скажи, — говорил мне Стас, когда мы ходили по дому с Васькой на руках, — Здесь есть все что нужно, но только для маленького ребенка придется купить. Но ты не переживай, закажи все, сегодня доставят. Для себя одежду, короче, не скупись, Варя. Все для вас.

— Я и не переживаю, — рассматриваю со второго этажа гостиную внизу, — Дом замечательный, только вот хозяйку тебе сюда нужно.

— Вот ты и будешь хозяйкой, я не шучу.

— Пока буду, а потом женишься, приведешь сюда молодую жену. Не спорь со мной, тебе нужна семья, дети.

— Ох, чувствую, ты с меня не слезешь пока не женишь, — смеется Стас.

— Ты к матери заезжал, как она? — останавливаюсь напротив большого панорамного окна на два этажа, где виден большой сад и кусок озера.

— Заезжал, хотел узнать, где ты.

— И как?

— Постарела, сильно, но все такая же. А отчим сдал, худой как Кощей, страшный.

— Да он и раньше не особо красивый был, — фыркаю я.

— Жаль, не убил его тогда, — зло произносит брат.

— Ты что?! Посадили бы и ничего бы этого не было!

— У меня прямо руки чесались вмазать ему. Когда они с матерью увидели, на какой машине я приехал, да и одет хорошо, сразу другим голосом заговорили.

— И что ты?

— Денег им оставил, что, — вздыхает печально Стас, — Больше не поеду туда. Хватило мне одного визита.

— Ну и правильно, бог им судья.

— Верно, — кивает брат.

Проходим вниз, и я присаживаюсь на диван, укачивая дочку. Стас садится в кресло напротив.

— Теперь рассказывай мне все. В дороге не хотел говорить на эту тему, чтобы мозг себе не забивать. Сейчас хочу знать. Откуда у тебя дочь, почему я не вижу ее папашу и как все произошло после того, как я уехал. Давай Варя, начистоту, ничего не скрывай.

Я понимаю, что должна все рассказать брату. Умалчиваю только про изнасилование, иначе Стас просто убьет Максима.

Глава 23

— Дочь не отдам, — тоже встаю, снимаю пиджак и закатываю рукава рубашки.

Я что, драться с ним собрался?! А завещание написал? Не помню, вот хоть убей.

— Ты серьезно? — смеется брат Вари, осматривая, мою довольно внушительную фигуру. С ним, конечно, не сравнить, и я не хлюпик какой-то.

— Давай решим этот вопрос раз и навсегда, — не унимаюсь я, понимаю, что выгляжу сейчас полным придурком.

— А вот это решать не тебе, а моей сестре, — забирает свое пальто со спинки кресла Абрамов, — Хочешь драться иди в спортзал, и грушу бей, а ко мне не подходи. Убью ненароком.

Направляется к двери кабинета на выход, а я не могу отпустить его просто так. Мне нужно поговорить насчет Вари, обсудить все. Не собираюсь я отпускать свою дочь и ее мать куда-то в Америку.

— Предлагаю поговорить за рюмкой чая, — забираю из шкафа свое пальто и выхожу в след за Абрамовым. Черт, какая же спина у него мощная и татуировки эти, крутой мужик, ничего не могу сказать.

— Поехали, — кивает, не оборачиваясь Абрамов и, мы едем в хороший грузинский ресторан, где знатно так прикладываемся к вкусному мясу и различным настойкам.

Разговор, конечно, крутится вокруг Вари и моей дочери.

— Я же все равно вас не отпущу, ты знаешь, — пытаюсь доказать свое Абрамову.

— Почему? Они тебе обе не нужны, — закидывает рюмку с перцовой настойкой в себя Абрамов.

— Как это не нужны, еще как нужны, — возмущаюсь я, — Не выпустят их из страны, если я заявление напишу, а я напишу!