Шрифт:
– Да, господин…
– Почему не докладываешь? – разозлился я. – Ты видел время?!
– Так, ничего не происходит. Ваша жена еще не родила, но беспокоиться не о чем. Моя жена шестнадцать часов рожала, Данияр Ленарович. Это не предел.
Я поджал губы и спустился вниз. Так долго, я надеялся проснуться и услышать, что у меня родилась дочь. Я позвонил в офис и отменил все встречи на сегодня, нужно было подготовить детскую, да и вообще понять, как с Настей себя вести и что с Назаром делать.
В детской все было устроено как мы с ней хотели. Как весной перед мясорубкой обговаривали: нейтральные стены, никакого деления на розовое и синее, Настя не любила яркие цвета.
После обеда позвонил Юсуф.
– Говори, – приказал я.
– Ваша жена только что родила дочь, примите поздравления!
В пальцах появилось покалывание, я слегка улыбнулся. Умница, родная. Я в тебе не сомневался.
– Вы приедете? Я отсюда слышу, как ваша дочь разрывается в плаче.
Я тоже слышал. Внутри клокотала буря чувств, я стал отцом.
– Выезжаю. А ты смотри, чтобы к моей дочери никто не приближался. Смотри в оба за моим сокровищем, Юсуф! – пригрозил хрипло.
Глава 20
Настя
– Три килограмма ровно! – удовлетворенно улыбается акушерка, передавая мне маленький плачущий сверток.
Наконец, меня перевели в палату, где ничего не напоминало о ночи, проведенной в родах и боли. Теперь я могу часами на нее смотреть. На свою дочь, на свое выстраданное счастье.
– Три килограмма – это хорошо? – спросила я с беспокойством.
– Маловато, но для восьми месяцев хорошо, – успокоили меня.
В груди затрепетало, а на глаза навернулись слезы облегчения. Этой ночью меня предупредили: если я не буду стараться, то роды пройдут с осложнениями для ребенка. Я не хотела навредить малышу, так не хотела, что старалась изо всех сил.
Плод стараний теперь на моих руках. Я не навредила. Я старалась.
Даже про Данияра почти что не вспоминала. До утра не вспоминала. Только в самом начале схваток мысленно проклинала наш последний день и то удовольствие, что я ему доставила.
А потом ко мне присоединили психолога, и она посоветовала мне расставить приоритеты прямо сейчас. Я не помнила Данияра. Не помнила нашей любви. Поэтому я выбрала ребенка, и с тех пор сосредоточилась только на нем.
– Было больно, – делюсь с доктором своими переживаниями.
– Оно всегда того стоит. Посмотри на девчулю, это просто загляденье. Ты молодец, что взяла себя в руки. Посмотри, какая здоровая девочка.
Загляденье.
И правда.
– Папина радость, – добавила доктор. – Ее нужно покормить, тогда и плакать перестанет.
«Папина радость».
В сердце кольнуло, я прикусила и без того искусанные за ночь губы и поморщилась. А потом снова посмотрела на темноволосую девочку и, на свое несчастье, увидела в ней черты Данияра.
– Заберите…
– Что? – опешила доктор.
– Заберите ее. Унесите.
В палате возникла тишина, даже малышка перестала плакать на миг, глядя на меня своими карими большими глазками. Врач и акушерка переглянулись между собой, но послушно у меня забрали дочь, после чего она вновь разразилась плачем.
В палату тихо вошли. Я не видела, не слышала его, но чувствовала эту энергетику.
Данияр приехал. Включилась вода, он мыл руки.
– Но как же, дочь надо покормить. Она плачет, потому что голодная, – настаивала Лиана.
Я отвернулась, закрывая рот. Чтобы не всхлипнуть от отчаяния.
Зачем он пришел?!
– Данияр Ленарович, ваша дочка… – сквозь детский плач заговорила Лиана Руслановна.
– Дайте ее мне, – услышала нетерпеливый голос Данияра, – скорее.
Я тяжело проглотила слюну и натянула на себя одеяло повыше.
– Сокровище мое…
Я услышала тяжелое дыхание Данияра и обернулась. Он стоял в белом халате и прижимал к себе плачущую дочь, разглядывая ее. Когда он вскинул взгляд на меня, я не успела отвернуться.
Задержав дыхание, наблюдаю за ними. Данияр счастлив стать отцом дочери, которую ему подарила я.
– Она голодна, – доложила ему акушерка. – Ваша жена отказывается, велит унести.
– Я не…
Данияр подходит ко мне вместе с нашей дочерью на руках и нарочито ласково спрашивает: