Я смотрю на Данияра, а он на меня.

«Я ведь была с ним…», – хочу выкрикнуть, но вместо этого закрываю себе рот. Данияр и без того все понимает, не выпуская меня из рук.

Мне становится тошно, я отвожу взгляд, но натыкаюсь на фотографии. Я попадаю в ловушку собственных воспоминаний, но только не с тем человеком. С другим.

– Нас пропустили через мясорубку, Насть. Я хочу вернуть, что было. Теперь после беременности можно попробовать разные способы, – предлагает Данияр.

– Да, но я кормлю грудью. Если ты о таблетках… – я замолкаю.

Данияр глухо матерится, отворачивается. По кабинету раздаются тяжелые шаги, обстановка накаляется так сильно, что хочется уйти. Хочется, чтобы Мира проснулась, чтобы меня позвала, и у меня был повод сбежать.

Но я сижу как прикованная и пытаюсь выдержать взгляд Данияра.

Он помнит больше моего. Ему хуже.

Но когда вспомню я – хуже станет мне.

– Ты можешь отвезти меня в те места, где мы бывали раньше, – предложила я.

– Не поможет, – обрубает Данияр грубо. – При твоей болезни – не поможет.

Слово «болезнь» дико режет слух.

Я в болезни выносила нашего ребенка. Это факт.

– Ты даже не пробовал.

– Та площадка, где я надел тебе кольцо, – бросает он. – Ты и виду не подала, что помнишь хотя бы что-то. Там мы были чаще всего. Ни роддом, ни Лиану ты не вспомнила. Там мы тоже были, планируя беременность.

Слова Данияра повергают меня в шок. Не вспомнила. Никого и ничего.

– Одного Вяземского вспомнила. И то, соединив картинку деда и Вяземского.

– Ты злишься на меня? – я не выдерживаю. – А если я не вспомню совсем, то что, ты разведешься со мной и заберешь Миру?

– Ерунду не неси, – велит вкрадчиво.

Данияр тяжело дышит.

Мне кажется, он только сейчас начал быть самим собой. Раньше сдерживался, чтобы не тормошить мои мысли. Сдерживался так холодно, будто мы не любили друг друга полтора года.

Хотя я до сих пор не понимаю, какого это – любить Данияра Багрова.

– Я не знаю, какой я была тогда с тобой. Но сейчас я, судя по твоему настроению, стала другой. И тебе это не нравится, – горько осознаю я.

– Я просто как обычный мужик хочу, чтобы ты вспомнила меня, – Данияр сжимает кулаки.

Я поднимаюсь с кресла, тревожно кусая губы.

Именно в этот момент из радио доносится голос Миры, и я облегченно вздыхаю.

– Поговорим позже, – бросаю я на ходу, притормозив возле Данияра. – Но если я не вспомню нас никогда, то я буду продолжать записывать сны, и когда-то соберу нас по кусочкам.

Перед самим выходом меня волнует только один вопрос:

– Что сказала Алина? Вы долго разговаривали.

Данияр ответил не сразу.

– Она услышала, что Назар решил найти виновного в смерти Саши Багрова. Он идет на конфронтацию со мной.

– Что? А причем здесь ты? – я затаила дыхание.

– По его мнению, это я убил Сашу Багрова, чтобы в конечном счете стать единственным наследником, – глухо выдавил Данияр. – Он готовит эту версию. Будь готова ко всему и не верь никому.

С тяжелым сердцем я вернулась в спальню и взяла дочь на руки. Как переварить эту информацию, я не знала. Мало нам было проблем, так Назар и вовсе, похоже, не планировал отступать.

– Мне и моему парню угрожали! Но это ничего, а вот родителям обещали машину испортить. Настя, ты же знаешь моих родителей, тебе что, их совсем не жаль?

Тихий всхлип, после которого она продолжает рассказ:

– Обещали, что в один день у них тормоза откажут. И я больше родителей живыми не увижу. В обмен сказали подыграть и про Данияра тебе ничего не говорить.

Я посмотрела на Риту, а у самой сердце кровью обливалось. Все люди, которые меня окружали, были либо куплены, либо подверглись угрозам. Родителей я отнесла к первой категории – они оценили меня в новенькую иномарку и брендовую сумку. Я сложила два плюс два после нашей встречи, и Данияр, едва сдерживаясь, объяснил мне причину ненависти к ним. Его судить я не бралась…

– Они заплатили тебе? – не дрогнув, спрашиваю у Риты.

– Пытались, – признается тихо. – Они положили мне деньги на счет, но я не взяла оттуда ни копейки! Можете проверить мои счета, я за последние годы ничего не купила: ни квартиру, ни машину. Родители и парень тоже чисты, я клянусь. Деньги так и лежат на счете, я собиралась их в какой-нибудь благотворительный фонд перевести…

Я посмотрела на Данияра, тот стоял в углу кабинета с каменным лицом. Уверена, будь его воля, он бы ее убил. Все эти люди перевернули нашу жизнь как карточный домик. Пропустить нас через мясорубку – вот девиз нашей с Данияром любви.