— Да пошел ты, — произношу вслух. Это все, на что у меня остались силы, и еще на то, чтобы поднять руку вверх и показать ему «фак».

Да, Марьянин, меня выворачивает от боли!

Я не знаю, куда от нее спрятаться и повернула не туда. Надо было к выходу, а я иду вглубь коридора, всхлипывая, натыкаясь на кого-то из наших парней.

— Ив? — по голосу узнаю Лену. Поднимаю на нее растерянный взгляд.

— У-у-у, как все хреново. Пошли, — она берет меня за плечи и разворачивает к своему кабинету.

— Я не… — вяло сопротивляюсь. Пустая.

— Пошли, пошли, пока никто из начальства не увидел, — заталкивает меня к себе и запирает дверь на ключ. — Что случилось-то?

Провожает к столу. Надавив на плечи, усаживает на стул. Все звуки кажутся такими громкими…

— Хотя можешь не говорить, я и так догадалась.

И тут до меня доходит вся неприглядная правда. Все уже знают. Весь отдел перемывает мне кости на каждом шагу. Как дальше-то быть? Как работать в этом коллективе дальше? Как в глаза людям смотреть? Макс уничтожил меня. Не только внутри, но и снаружи.

— Марьянин, сволочь!

Растерянно хлопаю ресницами, не зная, что ответить. Лена ставит передо мной две чайные кружки и открытую бутылку коньяка. Разливает янтарный алкоголь, бросает в каждую кружку по чайной ложке и приоткрывает окно.

— На всякий случай, — поясняет она и присаживается напротив. — Пей, а то на тебе лица совсем нет, — ударяет керамическим бортиком о мой. — Давай, девочка и станет легче.

Я неожиданно для себя нервно улыбаюсь, послушно делая маленький глоток обжигающего коньяка.

— Ты сильная и обязательно справишься.

Шумно выдыхаю и залпом осушаю бокал. Огненная жидкость опаляет пищевод и стекает в желудок. Передергиваю плечами и зажмуриваюсь. Дышать становится легче, а тугая пружина внутри немного ослабевает.

Сука, недоступен! Раздраженно кидаю телефон на стол и подхожу к окну. Мотоцикл Ивы, как ни в чем не бывало, стоит на служебной парковке. Запретил выпускать его с территории. Меня она видеть не хочет, но и убиться я ей тоже не позволю. Мне сообщат, когда попытается покинуть территорию, тогда и поговорим.

Открываю створку и прикуриваю сигарету. Глубоко затягиваюсь и всеми силами стараюсь унять бурю, что разносит внутренности в щепки. Я, блядь, не хотел, чтобы все так получилось. Да вообще не понятно, кто мог рассказать Иве про этот дурацкий спор, если знали только мы с Шаманом? Тот бы не стал болтать, я уверен на тысячу процентов.

Выдуваю струю дыма и тушу окурок в пепельнице. Ничего, разрулю. По любому. Отпустить Иву я все равно уже не смогу. Слишком глубоко она проникла под кожу, стала частью меня, необходимостью. Ей больно сейчас и мне больно от того, что я в этом виноват.

Я залечу ее раны. Только пусть простит меня и впустит в свою жизнь. Сделаю все, чтобы она была счастлива. Нам обоим надо немного времени, чтобы успокоиться и прийти в себя. Потом я ей все объясню, заставлю выслушать меня. Нельзя же так… Да идиот, что согласился на этот гребаный спор, но назад же не отмотать.

Опускаюсь в кресло и сжимаю пальцами виски. Башка раскалывается от всего этого. Выпиваю таблетку обезбола, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Пару минут тишины и отпустит.

— Марьянин, ты охренел? — голос Елены звенит в кабинете, словно ультразвук.

Приоткрываю один глаз и сканирую ее.

— Лен, ты кабинетом не ошиблась?

— Ты что творишь? — продолжает она возмущаться. — Мозгов совсем не осталось? Совсем уже с катушек слетели с этим твоим Шаманом!

— Сбавь тон и выражайся яснее, — цежу сквозь зубы, раздражаясь все сильнее. — Я нихрена не понимаю.

— Ты зачем девочку обидел? Она ж молоденькая совсем! — Мазур подходит ближе и звучно припечатывает ладони к столешнице, а такое ощущение, что к моей голове. — Макс, что с тобой? Адреналина не хватает или азарта? Почему ты решил на людей спорить?

Заебись! И эта туда же. Чувствую себя подростком в кабинете директора. Бесит люто!

— Это она тебе сказала? — вопросительно дергаю бровью.

— Она? — фыркает Лена и закатывает глаза. — Да об этом весь отдел гудит второй день!

— Чего? — рычу зло. — Какого хера?

— Тебе виднее, — она разводит руки в стороны, а глаза метают молнии.

— Где Ива?

— Она очень расстроилась, — уклончиво отвечает Мазур. — Я отправила ее домой на такси.

— Зачем?

— Ну прости, это самое безобидное, что я могла сделать. Ты же, наверное, не в курсе, какая задница у нас в отделе, да? — отчитывает меня, как облажавшегося пацана. — Мне же делать больше нечего, как утешать твоих любовниц.