Пленники, десяткой шесть, были уже построены на берегу, между котлом и дровяным складом. Неведомо по какой причине, лишайник над этим местом люминисцировал сильнее всего, и хитрый Бур всегда разглядывал здесь новое пополнение, решая: кого - в котел, кого - в племя. На этот раз немедленная смерть чужакам не грозила, ибо трупов после ночной битвы было предостаточно. Их уже разделывали в отдаленном углу огромной пещеры, и Блейд старался не смотреть в ту сторону.

Почесывая волосатый живот, под которым свисал огромный пенис - не меньше, чем у носорога, как всегда казалось Блейду при виде этого чудовищного инструмента, - вождь неторопливо прохаживался вдоль шеренги пленников в сопровождении десятка воинов с дубинками. Ему надо было выбрать двенадцать самцов и пять самок, чтобы возместить потери в недавнем бою. Блейд во время этой важной операции выполнял роль советника и ассистента.

Он подошел и встал рядом с вождем, возвышаясь над ним на целую голову. Бур повернулся к нему всем корпусом; мощные мышцы перекатились под клочковатой рыжей шкурой, когда вождь вытянул лапу в сторону шеренги.

– Ты смотреть, Блей, смотреть хорошо! Вот это... это - не мясо! Это - хорошо! Это - сильный, толстый... Блей хочет?

Отсутствие родов, спряжений и склонений в языке айритов делало речь вождя несколько путаной. Блейд проследил направление вытянутой руки Бура и мысленно охнул. Ему опять предлагали самку! Все правильно - крепкую толстую самку с грудями, отвисавшими до пупа.

– Толстый, очень-очень толстый, - продолжал нахваливать свой товар Бур, и кончик его пениса дрогнул от вожделения.
– Блей и этот толстый хорошо!
– он облизал пересохшие губы.

Блейд отрицательно покачал головой.

– Нет. Бур и этот толстый - хорошо, очень хорошо! Бур - вождь, Бур - первый, Бур брать самый-самый толстый!

Бур огорченно вздохнул, подарив, тем не менее, толстой самке многообещающий взгляд.

– Другой?
– вежливо поинтересовался он, поведя лапой вдоль шеренги, в которой было не меньше половины женщин.
– Блей хочет другой?

– Нет. Все самый толстый - Бур. Остальные - мясо.

Ему нелегко дались эти слова, хотя он ничего не мог изменить. Конечно, все остальные - в котел. Иного исхода не существовало.

– Блей - хорошо?
– сказал вождь с явно вопросительной интонацией. Нахмурив лоб, он построил более сложную фразу: - Блей - здоров?

– Блей - здоров!
– подтвердил предмет его отеческих забот и, вырвав у ближайшего стража дубинку толщиной с руку, ловко переломил ее о колено. Блей здоров как стая орангутангов! Но это не значит, что он будет жрать обезьянье мясо и заваливать этих вонючих самок!

Бур, смущенный потоком незнакомых слов, произнесенных вдобавок на английском, смущенно почесал темя. Все-таки этот Блей ненормальный! Не хочет самку! Правда, к нему, к вождю, проявляет полное почтение... Конечно, Бур выберет самок, половину руки... или даже больше... Мяса - вдоволь, и можно прокормить еще пару-другую женщин...

Он мотнул головой, приглашая Блейда проследовать вдоль шеренги.

– Бур, Блей идти, смотреть дальше. Смотреть хорошо! Выбирать!

Два предводителя сделали несколько шагов, потом Бур остановился и ткнул кулаком в челюсть крепкого кривоногого парня.

– Это!
– Затем он критически осмотрел соседа избранника, покачал головой и вдруг оживился - следующей стояла толстая молодая самка. Вождь ткнул ее тоже.
– Это?
– он вопросительно посмотрел на Блейда.

– Это, это!
– подтвердил его ассистент. Что ж, выглядели эти троги не хуже всех прочих.

Еще несколько шагов.

– Это, это, это, это!
– кулак вождя работал без перерыва. Блейд вел подсчет.

Они подошли к концу шеренги.

– Это, это, эт...

– Хватит!
– Блейд положил ладонь на волосатое плечо, - Рука... половина руки... и два!
– свои вычисления он сопроводил наглядной демонстрацией: растопырил перед физиономией Бура пальцы обеих рук, потом одной, потом показал еще два пальца.

Вождь в раздумье поскреб отвислую нижнюю губу.

– Два?
– спросил он, в свою очередь показывая два пальца, - Два толстый? Хорошо?

– Хорошо, - согласился Блейд. Кто он такой, чтобы возражать вождю, если тому угодно увеличить свой гарем еще на пару самок? В конце концов, они хотя бы будут избавлены от котла!

Он сделал шаг вперед и увидел темные молящие глаза, странно живые и блестящие на неподвижном обезьяноподобном лице. Юноша, почти подросток... Коренастый, но крепкий и сильный; длинные руки с цепкими пальцами свешиваются едва ли не до колен, сквозь курчавый, еще редкий мех проглядывает коричневая кожа, губы довольно тонкие - для трогов, конечно. Но главное - его взгляд! Этот парень хотел жить - в отличие от остальной толпы живого мяса, примирившегося со своей участью. Такое желание подразумевало и более тонкие чувства... во всяком случае, можно было надеяться, что они существуют.