Вся компания заржала, и Макс посмотрел на них, нахмурившись, с лёгким недоумением:

– Это может быть просто способ избежать субъективности.

– Не, ну кто ж спорит, – долговязый понизил голос с картинно-доверительным тоном, – тем более, что он сам ещё очень даже бодр. Даром что один из самых древних из разморозки!

Парень рядом с ним, на спецовке которого была нацеплена куча микропроцессоров как значки, в очередной раз многозначительно хмыкнул. Внезапно на его лице блеснуло осознание гениальной идеи, и он выпалил:

– Может, он себя перезагрузить в него думает. Или наоборот? Это возможно?

– Нет, – прозвучало из коридорного динамика, и внезапно вся компания сникла, – Технология переноса сознания – это очень отдалённые перспективы.

Взгляды ремонтников потупились. Макс тоже не ожидал произошедшего, но сейчас довольно наблюдал, как насмешники переживают внезапный комментарий и вовсе не от того, что они удручены отсталостью технологий. При этом голос из динамиков уверенно продолжал, как будто найдя заинтересованную аудиторию:

– Даже подгружение памяти – это слишком рискованная и неотработанная процедура, т.к. кора больших полушарий имеет очень неравномерное распределение ячеек хранения информации. И на данном уровне точности перекодирования нейронов вероятность нарушения ассоциативных цепочек велика.

После небольшой паузы он добавил, – Пока можно закодить только мозжечок. К сожалению.

– Ага, – выдавил долговязый.

Коллекция микрочипов неуверенно хмыкнула, и тут же была атакована:

– Ты же говорил, что для Системы здесь «глухая» зона! – прошипел долговязый.

М9 миролюбиво подхватил, – Так и есть. Но я в отличие от неё ещё умею читать по губам. Вас плоховато видно с дальних камер из зала. Но зато у вас очень выразительная артикуляция.

– Попадос, – пробубнил заляпанный. И вся компания двинулась на выход.

Первые застопорились, и шедший последним микрочипер налетел на тощую спину. Остальная четвёрка чуть не хором отчеканила:

– Добрый вечер, Михаил Евграфович!

– Здравствуйте, ребята, – руководитель отдела, неслышно подошедший ко входу в зал, приветливо замедлился. Он так же вежливо кивнул последнему поздоровавшемуся, который внезапно обнаружил себя посреди широкого прохода отступивших в стороны нос к носу с М4. И потирая свой ушибленный нос, поспешил догонять остальных.

– Добрый вечер, – добавил Макс, стоявший слева почти внутри зала.

– Добрый вечер, Максим, а ты в какую расчётную группу входишь?

– Я … ээ, ни в какую… заскочил с друзьями переглянуться.

– Довольно мило, что ты ценишь общение вживую. Многие довольствуются проекционным изображением на линзах. Нейроинтерфейс, единое инфополе. Как говорится, всегда на связи – всегда в курсе. А вместе с кинетическим имплантом это вообще … ээ, хиповая штука?

В коридорном динамике что-то хрюкнуло, Макс бросил туда взгляд с подозрением, потом на М4 с неловким умилением и попытался подстроиться:

– Типа того. Страшно удобно. Сами знаете, Михаил Евграфович, но не у всех же он установлен…

Внезапно он спохватился, что выдал ориентир своего появления здесь, и захлопав глазами, открыл рот, чтобы что-то спешно добавить, но мозг, не усиленный навороченными технологиями, катастрофически вышибло из состояния равновесия, и только чипированный мозжечок после пары секунд паузы услужливо закрыл ему рот.

– Куратор станции может себе такое позволить, т.к. его интеллектуальные показатели значительно превышают требуемые пороговые значения, – снова вступил в разговор М9, ровно отчеканив это из динамика.

М4, рассеяно наблюдавший панику Макса, просветлев, поддержал:

– Ну, да, Ваисий – редкий сотрудник, который может себе это позволить. И это его принципиальная позиция. Не то, чтобы я одобряю консерватизм, но в некоторой степени это мотивирует его вкладывать больше сил в работу над проектами.

– Поэтому его и выбрали первым дежурным над экспериментальной автономной разведывательно-исследовательской станцией, – М9 сказал это со свойственным коридорному динамику посредственным звуком, но Максу в очередной раз за вечер показалось, что в формальной фразе проскользнули какие-то интонации.

– Но он не единственное исключение… – продолжил было динамик. Макс инстинктивно глянул на подвешенную в коридоре под потолком звуковую коробку, в то время как М4 неуловимо моргнул на что-то в проекции на линзе, и голос оборвался. Как раз когда перед ними затормозила группа сотрудников, двигавшихся на выход из зала. Первые из них с досадой кинули взгляды на неожиданное препятствие, которое программа не смогла обойти, но, узнавая руководителя, каждый тут же менял взгляд на сдержанный. А пара человек невпопад выдала явно заготовленные фразы: