При очередном нанесении удара, выдыхает, и вот отец поймал её копьё раскрытой ладонью.

– Ты проиграла, дочь, – ухмыльнулся он.

– Пока нет. – Отпустив копьё, мигом вытаскивает его кинжал из своих ножен, сорвавшись с места и приставив кинжал к горлу.

– Неплохо. – Поднял он руки, в одной из которых её копьё.

Пруденс собиралась вернуть его, как отец применил её же оружие против неё, откинув на маты и забрав свой кинжал.

– Проигрыш засчитан! – Объявила Эсфирь о чём-то начиная перешёптываться с Талисой.

– Ты хорошо двигаешься. – Протянул Ник руку, помогая подняться дочери. – Но не используешь все приёмы.

– Знаю. – Встав рядом с ним, пытается отдышаться, прикрывая рукавом рубашки разбитую до этого губу.

Когда все начали возвращаться в здание, Пруденс осталась последней, пытаясь вытащит свой нож, глубоко вонзившийся в каменную стену. Возвращаясь к длинному коридору, кто-то поддел её плечо, очевидно обсуждая их стиль, даже если были всего в паре шагов.

– Удобно, наверное, быть любимицей лучшего охотника.

Знали бы они через что её заставляли пройти с самого детства, чтобы быть его любимицей. Да и не так это. Пруденс осталась при своём мнении, что его любимчиком всегда был и всегда будет Адриан, как бы она не старалась.

До того как родители окончательно решили вернуться к себе, Талиса без умолку повторяла об увиденном в Глухомани, какие зелёные земли были в начале, и о последующих сухих деревьев, углубляясь сильнее, с каким трудом им приходилось добывать воду. И это они не зашли в самую глубь пустыни, по словам Ника.

Зайдя с ними в их спальню с кувшином воды, Ник нашёл несколько писем у двери, начиная перебирать их. Какую бы жажду Талиса не испытывала, она вела себя очень сдержанно, и поблагодарив за воду, отправилась к шкафу начиная перебирать одежду, чтобы переодеться.

Возвращаясь к себе в комнату, Пруденс решила принять небольшой душ, и пока все были в обеденном зале, она мягко касалась участков кожи, где уже проступала синева, слегка надавливая, чтобы намылить тело. Благодаря близлежащих горячих источников, в душевых Гильдии почти всегда присутствовала тёплая вода, и Пруденс как никогда была счастлива этим мгновениям в душе. Даже если она не была на задании, ей хотелось отмыться от полученных синяков на тренировке.

Губкой приходясь по рёбрам недовольно шипела, когда случайно надавливала сильнее. Плечи расслабленно опустились, когда она подставила лицо воде, невольно прикасаюсь к шраму на плече, слегка расчесав. Закрывая глаза, она хотела представить, каким был мир до появления всех монстров. Хотелось верить, что когда-нибудь, их не станет. Но они слишком сильно любят обстоятельства и дотошность, следуя каждому пункту Эклиптическому Соглашению*.

В очередной раз в воспоминаниях ярким, белым пламенем вспыхивал дом Фриды. Подумать только, столько времени прошло с того пожара, а Пруденс всё ещё ощущает его жар на щеках. Резко распахнув глаза и выключив воду, она торопливо вытерла тело до суха, переоделась и направилась в свою комнату.

Расчесав плечо, села за письменный стол, раскрывая дневник, который она уже окрестила местом хранения писем.

«Дорогой Адриан, выполнять твои обязанности мне уже намного легче. С тех пор как тебя не стало, все надежды, которые возлагали на тебя родители, легли на мои плечи. Я бы жаловалась, но, с другой стороны, теперь не приходится говорить и лицемерить со всеми, кто до этого дружил с тобой. Родители сегодня вернулись с охоты, после пятимесячного загула в Глухомани. Интересно, ты когда-нибудь был там?

Пару недель назад я была на задании, и заработала ещё один шрам». Машинально она потянулась к плечу, в очередной раз почесавшись.

«На днях Ингрит опять заговорила о тебе, и я начала плакать. Пока я в Гильдии, мне неустанно напоминают о том, что проявление эмоции перед противниками чревато последствиям, намекая на то, что любой рекрут или охотник может стать таким же противником. Никто бы о таком не напоминал, если бы не твой конченый друг. Жаль, что ты перестал со мной делится. Когда всё изменилось? Когда ты перестал делиться своей болью? Мы ведь всегда были рядом, мы всегда были друг у друга, так почему ты отдалился?!»

Она нервно вывела последние слова, закрыв дневник и швырнув им в стеллаж с книгами. Откинувшись на массивную кровать и зарываясь носом в подушку, решила отдахнуть хоть немного.

Неожиданно входная дверь открылась, и Талиса показалось только головой.

– Спишь?

– Нет.

– Скоро ужин. Спускайся.

Одобрительно хмыкнув, встаёт с кровати, забрав дневник и решив написать окончание письма.

«Я скучаю, братец».

Раскрыв окно в своей спальне, мельком замечает зажжённый огонь в городе, перед самым закатом. Пруденс хотела вновь туда пойти, на время забыть о своих обязанностях и быть обычной девушкой. Но сегодня она слишком устала. Проигрыш сказывается на ней сильнее, чем с трудом достигнутая победа.