Слоан вскакивает на ноги, роняя бокал с каберне на пол. Вино разливается по всему кремовому ковру, оставляя узор, похожий на брызги из перерезанной яремной вены.

Сжав руки в кулаки, она смотрит на меня широко раскрытыми немигающими глазами.

— Ты жив.

— Ах, снова эта удивительная наблюдательность.

Ее глаза вспыхивают.

— Не смей вести себя со мной беспечно. Не смей быть болтливым. — Она указывает трясущимся пальцем на диван. — Я сижу здесь уже три гребаных дня, слушая репортажи об убитых гангстерах. Три. Дня. Ты хоть представляешь, через что я прошла? Почему ты не позвонил? Где, черт возьми, ты был?

С каждым вопросом ее голос повышается. Она чертовски зла.

Это не должно меня радовать, но радует. Ее реакция дарит мне такое счастье, что я мог бы парить.

— Работал.

Я бросаю взгляд на телевизор, затем снова на нее. Я знаю, она понимает, когда с ее лица сходит краска.

— Ты... ты...

Я тихо говорю:

— Высшее военное искусство состоит в том, чтобы подчинить врага без боя.

Закрыв глаза, Слоан качает головой.

— А теперь ты цитируешь Сунь-цзы, — с горечью в голосе замечает она. — Как будто в этом есть хоть какой-то смысл.

— Просто проверяю твой превосходный IQ. Ты прошла. На этот раз.

Слоан распахивает глаза. Сверлит меня взглядом, полным такой ярости, что я почти улыбаюсь.

— Какого хрена, Деклан?

Я прислоняюсь к стене и складываю руки на груди.

— Ты ругаешься необычно часто, девочка, даже для себя. Что это значит? — Позволяю улыбке расползтись как змеиным кольцам. — Только не говори, что скучала по мне.

Воздух вокруг ее головы мерцает от ярости, граничащей с безумием. Я ожидаю, что у Слоан глаза вылезут из орбит. Она выглядит так, словно направляет призрак Чарльза Мэнсона.

Она подходит к тому месту, где я стою, и дает мне пощечину.

Когда моя голова перестает кружиться, я смотрю на нее и улыбаюсь.

— Как ты смеешь улыбаться мне, сукин ты сын?

— Это риторический вопрос? Я думал, они тебе не нравятся.

— Я сидела здесь, думая, что ты мертв!

— Нет, не я. Только главы всех остальных синдикатов. Кроме Казимира. Я сохранил ему жизнь, потому что ты меня об этом попросила.

Слоан так сильно втягивает воздух, как будто пытается не утонуть. Она морщится и краснеет. Я думаю, потому что она не знает, что еще сделать, и снова дает мне пощечину.

Я хватаю ее и крепко целую.

Она разражается слезами.

— Ты - засранец! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!

— Знаю, детка, — говорю я, посмеиваясь и крепко обнимая ее. — Ты ненавидишь меня до чертиков. Только ты этого не делаешь. Ты без ума от меня. Ты так влюблена в меня, что разрыдалась, потому что я жив.

Всхлипывая мне в плечо, она колотит кулаком по моей груди.

Я шепчу ей на ухо:

— Милая девочка. Моя свирепая маленькая королева львов. Подставь свои губки.

Слоан шмыгает носом и хнычет, когда я целую ее, прижимаясь ко мне так, словно никогда не отпустит.

Я никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас, в этот момент.

То есть до тех пор, пока она не отталкивает меня. Слоан поворачивается и уходит, схватившись руками за голову, раздраженно рыча.

Я наблюдаю, как она медленно ходит кругами по комнате, глубоко вдыхая, а затем медленно выдыхая. Она вытирает щеки трясущимися руками, продолжая наматывать круги по комнате. Когда к ней возвращается самообладание, она останавливается и смотрит на меня.

— Спасибо тебе за Казимира. И пошел ты на хуй за то, что оставил меня в подвешенном состоянии. Никогда больше так со мной не поступай.

— Не буду.

— Отлично. Господи иисусе, кажется, у меня инсульт. Что теперь будет?

— Теперь я жду, пока мужчина твоей подружки не позовет меня на встречу, чтобы обсудить прекращение огня.

— Откуда ты знаешь, что он позвонит?

— Это единственный способ, которым сможет затащить меня в комнату, чтобы попытаться убить.

Помолчав, Слоан говорит:

— Так будет всегда?

— Ага. Такова жизнь. Война. Смерть. Убить или быть убитым. Теперь ты понимаешь, почему я большую часть времени пребываю в таком хорошем настроении.

Она умоляюще смотрит на меня.

— Не надо сарказма. Сейчас я не могу справиться с сарказмом. Просто скажи мне это прямо. Он собирается убить тебя?

Я щелкаю языком.

— Как мала вера.

— Процитируй мне Библию еще раз и посмотри, что произойдет с твоими двумя передними зубами.

— Он не собирается убивать меня.