— Ну что, малышка Лиана, веселье только начинается, — кривая ухмылка оголяет пожелтевшие зубы. Его физиономия настолько омерзительна, что меня пробирает до костей неприятные спазмы. Кашляю, давлюсь желчью.

Он одним рывком преодолевает расстояние между нами и ставит меня на ноги. Спотыкаюсь, ноги подворачиваются. Из-за слабости они меня не держат, да и тело не слушается. Я даже не пытаюсь сопротивляться.

Что я сейчас могу сделать с пробитой головой, и как врач сказал-с сотрясением, да еще и все внутренности болят от побоев.

— Давай, пошевеливай ногами.

Алекс чуть ли ней волочет меня по полу. Лишь на лестнице, ведущей из подвала наверх, в дом, он решает перекинуть меня через плечо. Вишу, словно тряпичная, безвольная кукла. Собственно, почему словно?

Выходим из дома. На улице холодно, мокрая одежда липнет к коже, ветер пробирает до ломоты в костях.

— Ккк…кк-куда мы? — приложив огромное усилие над тремором в челюстях, я все-таки произношу один из волнующих меня вопросов.

— О, заговорила. Видишь как на тебя действует свежий воздух, крошка?

Проигнорировав мой вопрос, он заносит меня в небольшой сарай, который совсем не укрывает от холода и ветра.

Ставит меня на пол. Глаза расширяются от ужаса.

Передо мной невысокая, деревянная конструкция, к которой прикреплены цепи с кожаными наручниками. Эта конструкция напоминает букву «х».

Содрогаюсь волной ужаса и паники. Он собирается меня насиловать? Закрепит руки и будет делать с моим телом все, что ему захочется.

Боже. Боже, помоги!

Алекс ловит мой испуганны взгляд и скалится. Он ловит все оттенки моего кошмара, упивается болью и страхом.

— Чудесная штука, правда? Сделал сам. — хвалится он, как-будто ожидая от меня похвалы. — Чего ты так боишься? За свои поступки нужно отвечать, крошка. Сейчас будет проходить воспитательная беседа с использованием ремня.

Отступаю назад, хоть и понимаю, что мне уже не скрыться. Двигаюсь на инстинкте.

Он налетает на меня, хватает за руки и грубо давит на плечи, заставляет упасть на колени.

— Можешь умолять меня остановиться, не делать этого, — с сиплым смехом говорит он, — и я могу сжалиться. Но посмотрим на твое поведение. Все ли ты осознаешь. Раскаешься ли.

— Больной ублюдок. — плюю ему на ботинки. За что получаю удар по щеке, словно хлыстом полосонули.

Сдерживаю крик от боли, чтобы не приносить ему удовольствие. Голова начинает пульсировать, а половина лица-гореть.

— Об этом я и говорю, Лиана. Тебе нужно усвоить урок о послушании.

Прыскаю от смеха, но из глаз вытекают две капли, которые не смогла удержать.

Я справлюсь, я сильная. Даже если умру после этого, он не услышит о пощаде. От меня он будет получать лишь призрение и ненависть.

Глава 47

Но как бы я не храбрилась, меня скручивает животный страх. Да так, что челюсть стучит и поджилки трясутся.

Все происходящее воспринимается мной так, словно я попала в дешевый триллер.

— Знаешь, крошка, что мне нравится в тебе больше всего? — медленно, словно хищник загоняет жертву, надвигается на меня. — Во время всех воспитательных…эм, мероприятий, — подбирает слово, чтобы не называть насилие насилием. — ты бросала мне вызов, смотрела как дикая кошка. Уххх, мне так нравилось укрощать твой характер. Испытывал извращенное удовольствие. Да и сейчас смотрю ничего не поменялось. И это дико возбуждает, дорогая.

Глаза загорелись недобрым блеском. Дергаюсь в сторону, но он ловко перехватывает мое слабое тело, скручивает и припечатывает к стене, заслоняя собой.

— Не смей трогать меня, подонок. — шиплю ему в лицо.

— Ну вот и проснулась моя девочка, — облизывает мои губы своим мерзким языком. Обдает мое лицо обкуренным, несвежим дыханием, а меня скручивает, желчь пробирается к горлу, скручиваюсь с утробным рычанием. Извергаю ее ему на ботинки с огромным удовольствием.

Мое ликование заканчивается ровно тогда, когда он сжимает своей огромной лапой мою шею и припечатывает спиной к стене.

— Сука, умеешь выводить из себя. — рявкает мне в лицо и трясет, держась за мою шею. — Ты так и напрашиваешься на наказание по жестче. Нравится жестко? — его хищный и жутки оскал пробирает до глубины, до костей. Мне становится невыносимо душно, легкие скручиваются от страха и нехватки кислорода.

Чувствую облегчение и желанный поток воздуха, заполняющие легкие и обдавая их жаром. Но долго приходить в себя мне не позволяет жесткая рука, хватающая меня за волосы.

— Давай, шагай. — тянет меня в сторону страшной конструкции пока я жадно глотаю воздух.