— Предлагаю голосовать, — произнёс Брюс. — Не обращая внимание на истерики тех, кто ни видит дальше собственного носа. Кто за то, чтобы начать переговоры?

— Они прошли за забор, — выдал Чапман, наблюдая в бинокль за огороженной пожарной станцией. — Вроде бы. Сука… нихера же не видно из-за тех застроек! Какой жопой Фриман вообще «разведку» проводил?

— Шоколадным глазом светил, — хмыкнула Сара, вызвав смешки.

— Вот, то-то и оно… — буркнул Лэнс. — Но… да. Прошли. Точно, вон вижу спину Волчнера. Мелькнула за той огромной дырой в заборе. Жесть конечно его пробило. А ведь забор этот, собака такая, из каменных блоков построен. Это уже не забор даже, а замковая стена. Толстая, прямо как тот сенаторский сынок. Помнишь его, Эйд? Как там его звали? А, плевать. Интересно, жив ли ещё…

— Не отвлекайся, — срезаю парня, ушедшего в какие-то совсем неведомые дали.

— Да-да… — вновь сосредоточился он на станции. — Кхм, вслед за нашей троицей идут несколько зомби, но не думаю, что это вызовет сложности. Чёрт, мне бы повыше откуда смотреть, ибо не шагают они по открытой области! Из-за контейнеров ничего… А, не, вижу, идут нормально.

— Ты охуенно информативен, — проворчала Сара. — Дай лучше мне, сама гляну!

— Не дам, — сокомандник аж отодвинулся от неё. — Там дохрена заражённых, но все в основном стоят и не активничают. А вот за нашими направилось всего четыре трупа, без особой спешки.

— То есть, опасности нет? — покосился вдаль, в сторону огороженной пожарки. Но без увеличения видно не было ровным счётом ничего.

— Есть, куда без неё, — нахмурился парень. — Но ребята не подают виду, что о чём-то волнуются. Хотя таким темпом их вот-вот нагонят.

— Брюсси не даст возможности порадоваться его трупу, — усмехнулась Маджо. — Отобьётся, гад такой, вылезет из самой задницы и пойдёт продолжать нести «добро и справедливость». Паладин, сука, конченый.

— Тебя, смотрю, всё не отпускает итог голосования? — едва заметно улыбнулся я.

— Зато ты удивительно спокоен, — женщина поёжилась, ведь вновь дунул холодный, пронизывающий ветер. Сара плотнее запахнувшись в свой защитный комбинезон, выданный ей из наших запасов. Форма была из «Четырёх стихий». Подходящий для неё комплект подобрать было не трудно, у нас был весьма приличный запас. Лэнс также был в подобном, лишь я стоял в военной форме. — Для того, на что нацелился. Риск, сука… аж голова кружится. До сих пор не могу понять, как позволила себя уговорить…

— Разве ты не сама подошла ко мне сразу после собрания? — выгнул бровь. — Я только-только с Майклом поговорил и уже надумал заглянуть к матери, как ты выпрыгнула из-за поворота, словно чёрт из табакерки.

— Пф-ф, — отмахнулась она, а я невольно вспомнил последующий за этим разговор с Даной. Она была… плоха, как и говорил Кевин.

Когда я пришёл в трейлер, там был лишь брат и мать. И если первый сидел, залипая в мобильную дрочильню, то вторая пялилась бессмысленным взглядом в невысокий потолок. Глаза её были сухими, хоть и красными.

— Мама, — присел рядом, на стул.

Похоже, все остальные решили дать нам возможность поговорить наедине. Или попросту заняты разбором вещей, которыми мы набили аж две машины.

— Эйден… — её голос был слаб. — Скажи, Уэсли… твой отец…

Женщина затряслась, будто бы готовая вновь разрыдаться, но смогла сдержаться.

Вздохнул. Я говорил, что ненавижу женские истерики? Мужские, впрочем, тоже. Хех, верно, приходилось и с таким сталкиваться, но это совсем уж крайний случай.

— Он спас нас всех, — сказал я супер глупую и совершенно лживую фразу, ибо отец погиб довольно глупо, как оно обычно всегда и бывает. Редко когда смерть получается «героической». Да и как она может такой быть? Разве что вступить в схватку с бешеным медведем, защищая свою семью? Не, я бы так не стал. Семью и новую можно завести, а вот я такой лишь один.

Или может, на своём маленьком истребителе, во время полёта, влететь в ракету, выпущенную по населённому пункту? Пожертвовать собой уже не ради пары человек, а ради сотен тысяч?

Опять же — нет, ибо раз я не стал разменивать свою жизнь ради самых близких, то почему должен разменивать ради незнакомцев?

Что получается, для меня, моя жизнь — самое ценное, что есть в мире? Получается так. Ох ты же… даже сейчас, прожив уже столько лет, всё ещё открываю в себе нечто новое. Выходит, что для меня любая смерть — глупа.

— Он всегда был таким! — взвыла Дана, схватив меня двумя руками. — Всегда жертвовал собой ради остальных!

— Будь потише, — произнёс Кевин. — Что? — поймал он мой задумчивый взгляд. — Мы в парке, который примыкает к поселению, полному мертвецов!

— Ты прав, — успокаивается мать. — Конечно ты прав, Кевин.

— Благодаря отцу, группа получила все припасы. Мы не будем в чём-либо нуждаться, — положил руку ей на плечо.

Целый месяц будем сытыми. Ура-ура! Сарказм, ежели что.