Дезик загрустил. Мало того, что он остался один, так ещё и вестей от Оралиуса всё никак не было. К одиночеству-то Цербер привык, в конце концов, можно было поговорить с самим собой, так что в каком-то смысле этого слова одиночество было неполным. Но вот совершенное отсутствие вестей от друга очень напрягало.

Он смотрел на время и ходил туда-сюда, пытаясь хоть как-то себя развлечь, но ничего не получалось. Все его мысли были направлены только на то, как там себя чувствует инкуб. Он же на самом деле такой ранимый, его кто угодно обидеть может.

Несколько раз Дезик порывался прыгнуть в клубящуюся тьму в углу подвала, чтобы узнать самому, что там с Оралиусом, но каждый раз сдерживался, вспоминая, что дал тому сутки.

Вышагивая по подвалу, он несколько раз натыкался на рецепт самогона и в какой-то момент подумал, что самый главный ингредиент — это автор. Кто угодно может стараться изо всех сил, но такой убойной штуки, как у инкуба, вряд ли удастся добиться.

Когда же сутки, наконец, истекли, Цербер уверенной походкой в своём привычном трёхголовом виде потопал к порталу между мирами.

— Я тебе покажу, — бормотал он вслух левой головой, — как заставлять друзей нервничать. Я тебе такое устрою!

На той стороне он вышел в пещере. Вокруг привычно пахло серой и пыхало адским жаром. Дезик даже поёжился от удовольствия.

Но, выглянув из пещеры, он оторопел. Внизу хорошо был виден замок, украшенный различными статуями в развратных позах. И вот на этот самый замок накатывались целые волны демонов. Но, судя по всему, никак пока не могли его взять.

Высунув головы дальше, далеко внизу Дезик увидел обгоревшее нечто, к которому и поспешил. Приблизившись, он убедился в том, что это самое дымящееся нечто очень похоже на тело инкуба.

Перевернув его, он увидел обезображенные черты Оралиуса. Как ни странно, но инкуб всё ещё был жив, но находился без сознания.

— Чёртов Оралик, — прорычал Дезик, аккуратно хватая друга двумя пастями и поднимая вверх. — Отпускать одного вообще нельзя. Всё равно найдёшь, как самоуничтожиться. Если помрёшь, домой больше не приходи! И вообще, из-под земли достану и снова закопаю!

И при этом он быстро-быстро тащил инкуба наверх обратно к проходу между мирами, даже не заботясь о том, заметит его кто-нибудь, или нет.

— Игорь, привет!

Звонок от Жданова оказался достаточно неожиданным, поэтому я даже встрепенулся, принимая звонок.

— Приветствую, Антон Палыч, — сказал я, понимая, что просто так он звонить не будет, да и голос его свидетельствовал о том, что произошло что-то неординарное. — Что-то случилось.

— Мягко говоря, да, — проговорил тот с привычной долей сарказма в голосе, но всё-таки на полном серьёзе. — Несколько минут назад один знакомый нам обоим волкодав притащил ко мне в кабинет обожжённую тушку, по всем признакам напоминающую другого нашего общего знакомого — Оралиуса. Один стонет, второй рыдает и первого умывает слезами, а у твоего отца, который как раз был на приёме, кажется, ещё одна фобия будет.

— Так, — сказал я, резко собираясь с мыслями. — Оралиус жив? Он будет жить? — поправился я, вспомнив, что Жданов упомянул про стоны. Что там будет с Тумановым-старшим, меня, честно говоря, вообще не волновало. — Что от меня нужно?

— Ну я его подлатал, конечно, насколько мог, — задумчиво проговорил мой собеседник, явно не уверенный в том, что стоит говорить, а что не стоит. — Но дело в том, что он в очень тяжёлом состоянии. И я же могу только человеческую сущность лечить, а он травмирован и на ином уровне…

— Всё ясно, — ответил я, окидывая взглядом своих спутников, которые уже напряглись, видя мою реакцию. — Держи его в живых, как хочешь. Мы скоро будем! Я на тебя надеюсь!

— Сделаю всё, что от меня зависит, — ответил Антон Павлович и, вздохнув, добавил: — Надеюсь, он протянет до вашего приезда.

Закончив звонок, я громко проговорил, чтобы слышали все:

— Оралиус при смерти, срочно выдвигаемся в Смоленск!

Ни у кого даже вопросов не возникло. Все молча принялись собираться. И только Кьяра подошла ко мне и тихонечко спросила.

— Что, всё так серьёзно? — и заглянула в глаза.

— Боюсь, что да, — ответил я и сжал её ладонь. — Но будем надеяться, что он выживет.

Из Сочи в Смоленск летели спецбортом, предназначенным для имперской курьерской службы. Все были сосредоточены на своих мыслях и особо не общались. Из аэропорта Игорь с остальными сразу помчался в свой особняк, где было плохо его другу.

Ксения Альбертовна в компании Алексея Гагарина осталась в холле. Где, пользуясь тем, что, кроме них, никого рядом не было, решила прояснить ситуацию.