— Ага, учитывая, что в промежутке никто замечен не был, — согласился Пожарский, пожевал губу и добавил. — А даже, если и так, не нам решать, подходит он на роль наследника престола или нет.

— Да, необходимо доложить императору, — согласился Гагарин, а затем втянул сырой и затхлый воздух подземелья. — Пусть он решает. А мы позаботимся, чтобы с ним ничего не случилось.

— А не мог император сам? — предположил Максим.

— Тс-с, — Алексей приложил палец к губам. — Это не нашего ума дело.

— Согласен, — кивнул Пожарский, вставая и разминая ноги. — Наше дело — охранять Туманова.

Тем временем в пещере уже начали вовсю употреблять спиртное. Один из тех, кто наблюдал за посторонними, вдруг махнул рукой. Кто-то шёл в их сторону.

Этим кем-то оказался никто иной как Туманов. Правда, пьяный просто в хлам. И с двумя кубками в руках.

— О, ребят, — заявил пьяным голосом. — А я прям почувствовал, что тут кто-то есть, а это вы. Чего прячетесь? А! Ну да, согласен. Лёха, как я рад тебя видеть!

Он, не глядя, вручил один из кубков сопровождающим Гагарина, а сам полез обниматься к Алексею. А затем увидел Пожарского.

— Макс, и ты здесь? — и кинулся ему на шею. — Я так рад, что ты живой! Лавина была прям… ужоснахсная, — и он рассмеялся только ему понятной шутке.

Затем он предложил выпить одному, другому, согласился, что тем нельзя, потому что они на службе, выпил оба кубка и бросил к ногам вояк, после чего извинился и вернулся в пещеру.

— Кажется, — проговорил Гагарин, снимая с себя волос и подбирая с пола кубок, — у нас и материал для экспертизы найдётся.

— Вот тебе и Рандом, — улыбнулся Максим. — У тебя ночь, чтоб успеть к императору и обратно. А я пока за ним присмотрю.

Алексей на это сделал жест братства, который означал очень многое для людей, которые им пользовались. Пожарский ответил ему, и теперь можно было рассчитывать на то, что Туманов останется целым и невредимым.

Чуть больше часа потребовалось группе Гагарина, чтобы подняться наверх. И не успели они оказаться снова в зоне покрытия мобильной сети, как у Алексея тренькнул телефон.

Сообщение было от информатора.

«Игорь Туманов не родной сын Николая Туманова, а приёмный. Его мать Ксения Альбертовна Озерова. Отец неизвестен».

— А вот это уже кое-что, — проговорил он себе под нос и тут же вызвал вертолёт.

Наутро плохо было всем. Абсолютно. Гномы ползали по залу в поисках глотка воды, но воду, которую принесли вчера, уже всю выпили. А сегодня за водой ещё никто не ходил.

Потому что не мог.

Только левая голова Дезика выглядела вполне себе пристойно и периодически похихикивала над остальными.

Зато правая висела, практически без признаков жизни.

— Надо будет научить этих гномов двойной перегонке, — стонал Оралиус, держась за голову. — После моего самогона всё-таки не так плохо.

— Не так, — согласилась с ним левая голова Дезика. — После твоего ещё хуже.

— Не, — возразила ей правая, едва ворочая языком. — Откуда тебе знать-то? Мне сейчас вообще сдохнуть охота.

«Ну вот, — левая переключилась на телепатическое общение, но я-то всё слышал. Помирал от похмелья, но слышал. — А ты всё гнала на заклинание. Смотри-ка, по мне вообще не видно, что я вчера пила».

«Вот же ж, — ответила на это правая и выдохнула. — Значит, рабочее заклинание. Надо было вчера у тебя взять».

«Я взяла, — отозвалась центральная голова, и тут выяснилось, что чувствует она себя ничуть не хуже левой. — Общее пищеварение, конечно, даёт о себе знать, но сознание ясное».

«Может, попробуете мне сейчас его передать, а? Авось поможет? — взмолилась правая голова. — А то только сдохнуть хочется от такой грибной похлёбки».

«И мне, — попросил я, чувствуя себя тоже хуже, чем даже после Ораликовского пойла. — Надо же ещё гномов от голода спасать».

«И мне тоже, — попросил из тьмы сознания Игорь. — Или убейте».

Но убивать никого не стали. Сначала самоизлечился Дезик, после него мы с Игорем пришли в себя. Потом пришла очередь Кьяры, Оралиуса и Силиконы. Ну, а уж после этого мы принялись за гномов.

Но им мы заклинание не передавали, а просто лечили. Кстати, на похмельных оно тоже действовало хорошо. Хотя, если применять его до пьянки, выходило гораздо круче. И голова не болела, и организм отдыхал.

Когда все пришли в себя, я собрал старейшин, своих друзей, и со всеми вместе мы снова собрались вокруг стола. Но на этот раз на нём ничего не было. Нам нужно было обсудить важные моменты, а не похмеляться.