Она кивнула головой на Васю.

— Я только за, — сказал я. — Только вот теперь придется драться за него.

— Не придется. Он сам кого хочешь разделает, ты сам видел. Так что бери своего пленника, кидай в тачку и поехали домой. Жарко!

Упырево, поместье графа Константинова

Вернувшись в поместье в расширенном составе, мы начали перестановку.

— Возвращаться ему нельзя ни в коем случае, — сказал Лами, держа за ручку Гатора.

Зрелище было умилительное — моя изящная суккубочка держит, как маленького, за ручку громилу в два раза выше ее и раз в шесть эдак мощнее. Материнский инстинкт проснулся?

— Ну мы же договорились, — поморщился я. — Гатор остается. Домик сбежавшего садовника пустует, он в его полном распоряжении.

При всех прочих, даже при гарантиях и заверениях Лами, мне совсем не улыбалось видеть его образину утром на кухне или в своем ватерклозете, разгадывающим кроссворд.

Впрочем, кроссворд ему точно не грозил. Он был, как в песне поется, «синдромо даунито хромосом» — «славный, но с небольшими умственными отклонениями». Проще говоря, недоразвитый, на уровне ребенка. А что вы хотите от гибрида, которого мать бросила в мире смертных на произвол судьбы? Воспитанного черте-где черте-кем и заточенного под профессиональные убийства?

— Образованием его займешься ты, если, конечно, сможешь, — сказал я, тонко намякивая на то, с кем ему возится придется.

— Еще как смогу, — пообещала она. — Он страдает от дефицита любви, которую я смогу ему дать…

— Щас слезу пущу от милоты. Мамочка, блин! — заржал я.

Вот тут, похоже, Лами обиделась по серьезному, что с ней редко случалось.

— Он еще маленький. По адским меркам — еще ребенок, обучению поддается.

— А то, что ребенок — лучший боец Арены, тебя не смущает? — хмыкнул я.

— Совсем нет. Я дотяну его до нормального уровня развития.

Я хотел ответить ей что-нибудь колкое по поводу удачи, но она практически испепелила меня своим взглядом.

— Ладно, ладно, молчу, — поднял я ладони вверх. — Занимайся, у тебя это хорошо получается.

— Пошли, Гатор, — пыхтящая от негодования Лами потянула за руку Штыря. Наверняка показывать ему новое жилище и учить, как правильно выти… в смысле, пользоваться туалетной бумагой.

— Возвращайся поскорее, — крикнул я ей вслед. — У нас еще дело есть. Неотложное.

А дело скучало в еще одной трофейной машине, находясь под влиянием моего гипноза. Вася Бык, кто же еще.

— Пошли, — скомандовал ему я и он покорно последовал за мной в подвал, место его последнего пристанища.

Или не последнего — я еще не решил. Но у меня к нему накопилось множество вопросов. А поскольку он был одним из лейтенантов Кержака, то знал он очень и очень много.

В подвал Вася зашел сам, сам сел на пыточное кресло и позволил пристегнуть себя наручниками.

Я включил диктофон.

— Ну рассказывай про Кержака и ваши с ним макли все, что знаешь!

Устьевск, квартира-убежище Константинова № 2

Чуть не забыл, что у меня мало времени. Запрос Быка затянулся порядочно, потом я глянул на часы… Хлопнул себя по лбу — больно! — вскочил на мотоцикл и поспешил к воротам оборотней, чтобы следов не оставлять. Зато успел.

— Хорошо-то как! — откинулась на кресло Линда, отхлебнув глоток вина из высокого бокала.

— Это точно, — подтвердил я.

На этот раз романтический ужин при свечах удался. Да и Линда вела себя более спокойно, не как изголодавшаяся по весне кошка. Это мне больше по нраву — не люблю еду и секс на скорую руку. Все нужно смаковать, не торопясь и не на ходу. А то никакой, блин, романтики!

— Ну так что, удалось из умняка что полезное выжать? — спросил я.

— Выжать? — фыркнула она. — Пел, как канарейка, даже в ногах валялся и умолял его выслушать.

— Чем это ты его напугала?

— Всего-то-навсего, пообещала сделать его жертвой на алтаре Сатаны.

— У тебя и такой есть? — я аж поперхнулся вином.

— Я еще не совсем с ума сошла, — скорчила недовольную гримасу она. — Трофейный. У нас есть секретные запасники. И в одном из помещений воссоздан храм черной мессы. Им, естественно, не пользуются — настолько черная магия — ни-ни. Пока я жива и владелица корпорации. Зато помогает учить новичков, как справляться с нечистым и его проявлениями. Но для непосвященных — это шок. Так что как умняк увидел пентаграмму на полу, ведьму в темном капюшоне с ритуальным ножом в руке — чуть не обоссался. В ножки бухнулся, целовал их, умолял не губить его ничтожную душонку…