Несомненный интерес представляет раздел, посвященный медицине на войне, написанный В. В. Василиком на основе архивных материалов Медицинского Отдела Центрального Архива Министерства Обороны. Автор показывает подвиг медиков в ходе Ленинградской битвы, когда врачи работали до полного изнеможения у операционных столов, санинструкторы и медсестры ходили в атаку, а главврачи с температурой 39 градусов тушили зажигалки на крышах ленинградских больниц. Статья, посвященная медицине в Севастополе, разоблачает некоторые лживые мифы, например, о госпиталях, взорванных в Инкерманских штольнях при отступлении в июне 1942 г. (на самом деле все больные были благополучно эвакуированы). В книге объективно отражается подвиг севастопольских медиков, которые самоотверженно боролись за жизнь и здоровье раненых воинов Приморской армии и моряков-краснофлотцев и, в большинстве своем, оставшимися вместе с ними в страшные дни гибели Севастополя в 1942 г.

Для книги характерны следующие черты, связанные со спецификой нашего времени. На наших глазах уходят последние представители ветеранов Великой Отечественной, в т. ч. скончался один из авторов книги – фронтовик, кавалер шести боевых орденов, основатель школы изучения блокадного Ленинграда и наш учитель М. И. Фролов. В связи с этим понятно стремление авторов сохранить память о них, их драгоценные воспоминания.

Во-вторых, это – борьба с фальсификациями истории Великой Отечественной войны, столь умножившимися за последние тридцать лет. Авторы этой книги принимали активное участие в боях за историю, в т. ч. в обсуждении диссертации «Офицерский корпус генерала Власова» печально известного К. Александрова, который умудрился представить предательство и приспособленчество власовцев, как социальный протест, а подручных кровавого палача Гиммлера как революционный протест. В соответствующем разделе книги вскрывается не только сущность коллаборационизма, но и причины его популяризации и попыток реабилитации в наше время.

В целом, считаем, что книга может принести значительную пользу не только историческому сообществу, но и широкому кругу российских читателей

Декан исторического факультета ЛГУ Доцент Вадим Олегович Левашко.

22 июня 1941 года Германия вероломно напала на Советский Союз. Вступил в действие план «Барбаросса» – план молниеносной войны против СССР, которая по замыслам военно-политического руководства Германии должна была привести к крушению Советского Союза в течение восьми – десяти недель. Развязав войну против СССР, гитлеровцы выдвинули версию о якобы готовящемуся в 1941 году вторжению Красной Армии в Европу, об угрозе Германии, которая с целью защиты своей страны и других западно-европейских стран вынуждена была начать упреждающую «превентивную» войну против Советского Союза. Изображение войны в качестве превентивной меры было впервые сделано Гитлером перед генералами вермахта в день наступления на нашу страну. Он сказал, что «теперь наступил момент, когда выжидаемая политика является не только грехом, но и преступлением, нарушающим интересы германского народа. А, следовательно, и всей Европы. Сейчас приблизительно 150 русских дивизий находятся на нашей границе. В течение ряда недель происходили непрерывные нарушения этой границы, причем не только на нашей территории, но и на Крайнем Севере Европы, и в Румынии. Советские летчики развлекались тем, что не признавали границу, очевидно, чтобы нам доказать таким образом, что они считают себя хозяевами этих территорий. Ночью 18 июня русские патрули снова проникли на германскую территорию и были оттеснены лишь после продолжительной перестрелки» [1] . Об этом же говорилось в обращении Гитлера к «солдатам Восточного фронта», зачитанном в ночь на 22 июня 1941 года личному составу вермахта. В нем военные действия против Советского Союза мотивиривались якобы «русскими наступательными намерениями» [2] .

Официально эта версия была пущена в ход 22 июня 1941 года в заявлении германского посла Ф. Шуленбурга, переданным Советскому правительству, и в меморандуме, врученным И. Риббентропом в этот же день советскому послу в Берлине В. Деканозову, уже после вторжения немецких войск на советскую территорию. В заявлении Шуленбурга утверждалось, что в то время как Германия добросовестно соблюдала советско-германский договор о ненападении, Россия неоднократно нарушала его. СССР вел «саботаж, терроризм, и шпионаж» против Германии, «противодействовал немецким попыткам установить стабильный порядок в Европе». Советский Союз вступил в сговор с Англией «в целях нападения на немецкие войска в Румынии и Болгарии», сосредоточив «все имеющиеся русские вооруженные силы на длинном фронте от Балтийского до Черного моря», СССР «создал угрозу рейху». Поэтому фюрер приказал вооруженным силам Германии отразить эту угрозу всеми имеющимися в их распоряжении средствами» [3] . В меморандуме немецкого правительства, врученном Деканозову, говорилось: «Враждебное поведение по отношению к Германии Советского правительства и серьезная, проявившаяся в движении русских войск на немецкую восточную границу, вынуждает рейх к ответным действиям» [4] . Обвинение Советского Союза в агрессивности, в намерении «взорвать изнутри Германию» содержались в обращении Гитлера к немецкому народу, зачитанном утром 22 июня Геббельсом по радио [5] .

Таким образом, нацистские руководители, пытаясь оправдать фашистскую агрессию, утверждали, что они вынуждены встать на путь «превентивной» войны против СССР, поскольку он якобы готовился к нападению на Германию, к нанесению ей удара в спину. Версия о «превентивной» войне пытается снять с германского фашизма ответственность за развязывание войны, ведет к утверждению виновности СССР за начало Великой Отечественной войны, ибо, как вытекает из её суждений, вермахт предпринял действия будто бы лишь в военном смысле наступательные, а в политическом – вполне оправданные. В более широком плане, как считают некоторые отечественные историки, этот вопрос затрагивает и проблему ответственности нацистской Германии за Вторую мировую войну [6] .

В заявлении Советского правительства в связи с нападением Германии на СССР эти «обоснования» фашистской агрессии были квалифицированы как политика «задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советского Союза советско-германского пакта» [7] .

Отечественные историки, вскрывая истоки, версии о «превентивной» войне, подчеркивают, что подобную точку зрения – война Германии против СССР – это лишь предотвращение готовящего удара Красной Армии – высказывали и другие приближенные к Гитлеру руководители третьего рейха – Рудольф Гессе, Гейдрих, генерал-полковник А. Йодль и др. Эти утверждения были подхвачены пропагандистским ведомством И. Геббельса и в течение длительного времени использовались для обмана немецкого народа и народов других стран; мысль о «превентивной» войне усиленно внедрялась в умы людей. Под влиянием этой и довоенной пропаганды многие немцы как на фронте, так и в тылу считали войну справедливой, указывалось в донесении службы безопасности 7 июля 1941 года [8] , «абсолютно необходимым оборонительным мероприятием…» [9] .

Отечественные историки, отвергающие надуманные лже утверждения гитлеровцев опираются и на то, что версию о превентивном нападении – самую удобную для оправдания агрессии – отвергнул, по существу никто иной как сам Гитлер. На совещании 21 июля 1941 года он, характеризуя намерения Сталина, констатировал, что «никаких признаков выступления (СССР – авт.) против нас нет» [10] . Подчеркнем, что именно на этом совещании фельдмаршал В. Браухич получил указание Гитлера начать разработку плана нападения на СССР.