Упомянем ещё одно очень важное высказывание Гитлера, в котором он концентрированно охарактеризовал основополагающие мотивы принятия им решения начать войну против СССР, приведенное в работе немецкого историка Й. Тауберга. 15 февраля 1945 года (уже приближался конец войны) Гитлер вернулся к теме войны. «Самым тяжелым решением этой войны был приказ о наступлении на Россию, – говорил он. – Больше не было надежды окончить войну на Западе высадкой на английские острова. Война могла продолжаться без конца; война, перспективы участия в которой американцев всё возрастали… Время – вновь и вновь время! – все сильнее работало против нас. Единственным средством принудить Англию к миру являлось уничтожение Красной Армии и лишение англичан надежды противопоставить нам на континенте равносильного противника» [11] .

Обратим внимание, нет ни одного слова об угрозе нападения Советского Союза на Германию, об ударе в спину и о других аргументах в оправдание «превентивного» нападения на СССР.

Давайте вчитаемся также в записи министра пропаганды третьего рейха И. Геббельса. 16 июня 1941 года он записал в своем дневнике: «фюрер заявляет, что мы должны добиться победы, неважно правы мы или нет. Мы должны любым путем достичь победы, в противном случае немецкий народ будет сметен с лица земли» [12] . 9 июля в обстановке эйфории от побед вермахта, он пишет: «Превентивная война является самой надежной и удобной войной, если принять во внимание, что противник все равно должен подвергнуться нападению при первой же возможности (подчеркнуто – авт.). Это и имело место по отношению к большевизму. Теперь мы будем его бить вплоть до уничтожения» [13] . Как говорят, комментарии здесь излишни.

Версия о «превентивной» войне была отвергнута на Нюрнбергском процессе над главными военными преступниками в 1945–1946 годах. Так, бывший руководитель германской прессы и радиовещания Г. Фриче в своих показаниях заявил, что он организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что «мы лишь предвосхитили нападение Советского Союза… Следующая задача германской пропаганды заключалась в том, чтобы все время подчеркивать, что не Германия, а Советский Союз ответственен за эту войну», хотя никаких оснований к тому, чтобы обвинить СССР в подготовке нападения на Германию не было» [14] . Да и ряд немецких генералов, дававших показания на процессе, не отрицали этого. Даже Паулюс, который был разработчиком плана «Барбаросса» признал, что «в наше поле зрения не попали какие-либо факты, свидетельствующие о подготовке Советского Союза к нападению». Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт заявил: «В марте 1941 года я не имел ни малейшего представления о будто бы проводимых (со стороны СССР – авт.) военных приготовлениях». Он и другие генералы на инструктаже у Гитлера были удивлены, услышав, что «русские вооружаются весьма сильно и сейчас развертывают войска с целью напасть на нас». По словам генерала фон Браухича, во время посещения 17-й армии в июне 1941 года, он убедился, что группировка сил красной Армии имела ярко выраженный оборонительный характер» [15] .

«22 июня 1941 года – отмечается в приговоре Нюрнбергского трибунала, – без объявления войны Германия вторглась на советскую территорию в соответствии с заранее подготовленными планами. Доказательства, предъявленные трибуналу, подтверждают, что Германия имела тщательно разработанные планы сокрушить СССР как политическую и военную силу для того, чтобы расчистить путь для экспансии на Восток в соответствии с её стремлениями… Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения, убийство комиссаров и политических руководителей являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня без какого-либо предупреждения и без законного оправдания. Это была явная агрессия» [16] .

Тезис о превентивности нападения, справедливо отмечает Г. Куманев и Э. Шкляр, всякий раз входил в официальные объяснения своих акций гитлеровским рейхом. Однако план вторжения в Австрию был разработан за 4 месяца до «аншлюса», в Чехословакию – за 11 месяцев до её оккупации, в Польшу – за 5 месяцев до начала боевых действий, в Советский Союз – почти за год до нападения. При этом следует иметь в виду, что указанные страны готовы были пойти на компромисс и уступки, чтобы не дать Германии повод к агрессии» [17] .

Версия о «превентивной» войне полностью несостоятельна, со стороны фашистской Германии имела место неспровоцированная вероломная агрессия. А Уткин считает, что в целом историографические звезды первой величины в данном вопросе согласованы в том, что в июне 1941 года была начата не превентивная война, а началась реализация подлинных намерений Гитлера, которые были идеологически мотивированы» [18] .

Несостоятельность нацистского тезиса о «превентивной» войне довольно обстоятельно и подробно была доказана во многих трудах отечественных историков. Приведенные ими факты, основанные на архивных и других источниках, свидетельствуют что Советское государство не планировало каких-либо агрессивных действий, не собираясь ни на кого нападать. Большинство российских авторов убедительно показывает, что тезис о «превентивной» войне Германии против Советского Союза имеет целью исказить социально-политическую сущность войны советского народа против фашистской Германии, её справедливый, освободительный характер. При этом они опираются на давно ставшими известными документы, неоспоримо свидетельствующие о варварском, беспощадном характере войны Германии против СССР, суть которой можно охарактеризовать двумя словами – завоевать и уничтожить.

Еще в марте 1941 года Гитлер так определил военные и политические цели войны против СССР. «Наша задача в России – разбить вооруженные силы, уничтожить государство… Речь идет о борьбе на уничтожение». При этом имелось в виду, «уничтожить жизненную силу России. Не должно оставаться никаких политических образований, способных к возрождению» [19] . Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер записал в своем дневнике указания фюрера: «Если мы этого не сделаем, то хотя мы и разобьем врага, лет через 30 лет нам вновь будет противостоять коммунистический враг. Мы ведем войну не для того, чтобы законсервировать врага» [20] . В соответствии с этим в военных директивах говорилось, что война против России должна вестись с «неслыханной жестокостью». Читаем инструкцию «Военная подготовка в войсках». В ней говорится «Помни о величии и победе Германии. Для твоей личной славы ты должен убить ровно 100 русских. У тебя нет ни сердца, ни нервов – на войне они не нужны. Уничтожив в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского; не останавливайся – старик перед тобой, женщина, девушка или мальчик. Убивай! Этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки [21] . Обратим внимание, подчеркивает В. Р. Мединский, памятка солдату призывала убивать не комиссаров (в отношении политработником предписывалась отдельная процедура), а всех русских… Эта инструкция не для каких-нибудь эсесовских головорезов, не для карателей. Для обычных солдат [22] .

Это требование жестокости к населению пронизывает приказы германского командования. Так, генерал-полковник Э. Гепнер требовал: «Война против России… Это давняя борьба германцев против славян, защита европейской культуры от московско-азиатского нашествия, отпор большевизму. Эта борьба должна преследовать цель превратить в руины сегодняшнюю Россию, и поэтому она должна вестись с неслыханной жестокостью [23] .

В 1991 году массовому зрителю ФРГ была представлена выставка «Война на уничтожение. Преступления вермахта в 1941–1944 годах». Выставка документальная. Она продемонстрировала, что на основе этих приказов против СССР велась война на уничтожение. Каталог выставки убедительно свидетельствует, что вермахт несет ответственность за ведение войны на Востоке в 1941–1944 годах «противоречащей международному праву», за истребление миллионов людей [24] .