Увы, я был вспыльчивым человеком. Возможно, виной тому были предки, носившие длинные вислые усы. А может, виной тому – моя многолетняя военная служба на Восточных окраинах Российской империи. По мнению академика Бехтерева, ослабление самоконтроля (в виде вспыльчивости или наоборот – паники) является одним из проявлений военного невроза. Вспыльчивость, ночные кошмары, ощущение себя «чужим» в мирной жизни – это лишь часть букета симптомов, принесенного мною с войны. Академик утверждал, что путь к исцелению заключается в укреплении волевых качеств и постоянном улучшении самоконтроля и советовал почаще напоминать себе – кто я и какой я. По мере сил я старался выполнять эти рекомендации.

Особенно ярко вспыльчивость проявлялась, когда меня отвлекали от работы.

А сейчас мне помешали. Отвлекли от исследования. По просьбе капитана Жуковского я собирал информацию о зеркалах. Вот и сейчас я читал том «Брокгауза и Ефрона»:

«Зеркало. – Всякая гладкая поверхность, плоская или кривая, способная отражать свет по определенным направлениям относительно падающего света, в противоположность матовой, отражающей свет по всем направлениям, – называется зеркальной, а тело с такой поверхностью – зеркалом. Часть оптики, называемая катоптрикой, излагает законы отражения света и частные случаи отражения в зависимости от формы зеркала, которые в последнем отношении разделяются на плоские и кривые.».

Я отложил книгу и уже набрал в грудь воздух, чтобы разразиться гневной тирадой…

Ситуацию спасла медсестра Дарья.

– Извините, Александр Стефанович, но я ничего не смогла поделать. Пациент сказал, что ему экстренно нужна ваша помощь и сразу же прошел в кабинет.

– Так вы пациент?

– Да.

– Видите ли, уважаемый, у нас не принято приходить без предварительной записи и в не назначенное время.

– Мне очень нужно! Дело касается моей жизни! – рыкнул незваный гость.

– Можете не верить, но в кабинете врача у каждого второго вопрос жизни и смерти! – решительно произнес я, давая понять, что в моем кабинете может быть только один хозяин. – Если вам нужна квалифицированная медицинская помощь, можете обратиться к медсестре, с которой вы так бесцеремонно обошлись, и записаться ко мне на прием. Скажем, на следующей или через две недели.

От моих слов Дарья приободрилась и подбоченилась. Медсестра была полностью на моей стороне.

Признаюсь, что бесцеремонность гостя порождала во мне ответную ярость. Хотя было что-то еще… Был какой-то нюанс, что я упускал.

– Доктор, у меня правда нет времени ждать! Прошу, помогите! – другим, жалостливым тоном произнес пациент и посмотрел на меня глазами побитой собаки.

«Совсем другое дело! А то, понимаешь ли, самовольно ворвался и развалился тут!» – подумал я.

– Хорошо, я приму вас. Представьтесь и расскажите, что вас привело ко мне.

Сообщив пациенту о своем решении, я наконец-то внимательно его рассмотрел.

Это был крупный мужчина лет тридцати, хорошо развитый физически. На первый взгляд в нем не было ничего особенного, пожалуй, кроме необычной клочкастой щетины, изобильно росшей на его лице и голове. Еще, пожалуй, конечности у него были несколько длиннее обычных. Да-да… пожалуй, слишком длинные ноги и слишком длинные руки. Мощное, но сухое тело. Крупная лобастая голова. На лице необычайно жесткая щетина, похожая на шерсть… Крупные зубы с чуть длинноватыми клыками…

И все-таки я что-то упускал, какая-то деталь ускользала от моего внимания.

– Доктор, фамилия моя Петкевич, а зовут Ксаверием. Родом из Виленского уезда. – пациент замолчал и неожиданно зло продолжил. – Хотя какое это имеет значение? Я даже не знаю, сможете ли вы мне помочь, а уже вынужден отвечать, как на допросе!

– Любезный! – прервал я пациента, вложив в это слово весь свой врачебный опыт и посмотрел на Петкевича как должно смотреть врачу на больного.

Я – опытный врач с многолетним опытом работы. Прежде всегда больные отвечали мне так, как должно больному отвечать врачу. Всегда. Самые разные люди отвечали, как принято отвечать.

Но не в этот раз!

Петкевич молча зло смотрел на меня и глаза его начинали разгораться словно горящие угли.

– Любезный! – повторил я с нажимом в голосе. – Вы должны рассказать мне все подробно. Важны самые мелкие детали. Только в таком случае я смогу вам помочь.

Ксаверий Петкевич прикрыл глаза, глубоко вздохнул и начал говорить. Постепенно по мере рассказа злость в его голосе уступила место отчаянию.

– Поймите, доктор, мы любим друг друга. В это невозможно поверить, но чудо любви случилось с нами! Однако вместо счастья мы с Любушкой переживаем смертную муку! Виной тому ее отец. Он ненавидит меня.

– Любезный Ксаверий Петкевич! Чем же я могу помочь вам? Я – доктор, а не священник. Мое дело – лечить, а не узаконивать отношения.

– Доктор, я понимаю, кто вы и поэтому хочу, чтобы вы сделали мне одну деликатную операцию.

– Какую операцию? – удивился я. – Уж не хотите ли вы хирургически усилить свою мужскую силу? В таком случае, вам нужно не ко мне, а к профессору Преображенскому обратиться. Проживает он, правда, в Москве и берет дорого.

Ксаверий Петкевич рассмеялся.