Я медленно выдыхаю и опускаю оружие.

— Не дёргайся, — бросаю ему. — Сейчас придёт твоя очередь.

Мурад отвечает взглядом, наполненным непреклонной враждебностью.

Наступает тягостная тишина, в которой слышно лишь хриплое дыхание да стоны раненых. Осмотрев раздолбанный склад, думаю, как разгрести это дерьмо. Соколы молча сидят под прицелом, ожидая своей участи. Останки бойцов, лужи крови на бетонном полу, фрагменты контейнеров, гильзы… Вооружение у налётчиков пожиже, чем у Самума. Разносортица низких ступеней, но все ходят с револьверами.

Обернувшись к Пьеру, приказываю безапелляционным голосом:

— Чтоб через пять минут и духу вашего здесь не было. Передайте своему лидеру: пусть завтра к полудню явится в Уайтклэй. Если опоздает или не приедет, из-под земли достану. Всё ясно?

Парень торопливо кивает.

— Будет сделано, Егерь! Мы тебя не подведём!

— Да пошли вы, — бросаю я, отворачиваясь. — Помощнички херовы.

В груди клубком свернулось глухое раздражение. Мрачно зыркнув на Караева, я киваю Таю и Гидеону.

— Мэтт, держите этого говнюка на мушке. Если дёрнется, стреляй на поражение.

Подхожу к Мураду почти вплотную и заглядываю ему в глаза. Они пылают ненавистью.

— Слушай сюда, дружок. У нас мало времени, так что давай без глупостей.

— Чего тебе надо, выродок? Убьёшь меня, как убил Амиру?! Ты только и можешь, что забирать жизни. В этом ты мастак. Что ж, мы научились у лучших. Жди!

Криво усмехаюсь.

— Сейчас узнаешь.

Присев, кладу ладонь ему на затылок. Концентрируюсь.

— Это будет неприятно, — честно предупреждаю я, и в следующий миг активирую способность Ментальная реконструкция.

Подсознание Караева оказывается тёмным и холодным. Как будто в глубокий колодец провалился. Сыростью несёт так, что пробирает до костей, но я не обращаю внимания на антураж.

Разум этого человека представляет собой разрозненный дырявый пазл. Многие фрагменты попросту отсутствуют. Те же, что на месте, едва держатся. Тёмная паутина покрывает большую часть, словно плесень.

«Неужели Амира так его обработала?» — думаю я с невольным уважением и даже толикой жалости.

Даже будучи мёртвой стерва продолжает держать Самум на поводке.

Прежде, чем приступить к задуманному, осматриваюсь в поисках любой полезной информации. О клане, о его членах, об их планах и задумках, мало ли что. Приходится побродить, но мне везёт — в уголке сознания, относительно свободном от липкой дряни, находятся яркие и чёткие воспоминания. Собираю их по крупицам, стараясь не потревожить остальные. Обрывки разговоров, планы, карты, списки имён… Просматриваю всё это и дёргаюсь, коснувшись одного осколка воспоминаний.

Плохо-плохо-плохо… Ладно, всё потом.

Погружаюсь глубже в сознание Караева, стараясь отыскать источник заразы. Это сложно, учитывая плачевное состояние его психики, но постепенно я нахожу едва заметные чёрные нити, расползающиеся от центра. Ментальная уздечка, с помощью которой Сирена контролирует своих слуг даже после смерти.

В какой-то степени это можно назвать чудом. Извращённым, уродливым, но чудом. Она внедрила себя в его разум подобно несущей конструкции. Беспечно убери её, и всё рухнет. Марионетки Амиры даже не могут представить себе, каково это не подчиняться ей. Если бы не моё существование, придающие их жизни хоть какой-то смысл — возможность отомстить, они бы давно уже все вместе закосплеили Джонстаун[1].

Призвав всю свою концентрацию, принимаюсь отслеживать эти нити к точке сплетения. Некоторые обрываются под моими прикосновениями, другие сливаются в канаты. Чем ближе я подбираюсь к средоточию манипуляций, тем отчётливее ощущаю сопротивление чужеродной воли. Сладкоголосая Сирена отказывается уступать так просто.

Усилием преодолеваю ментальный барьер и оказываюсь в средоточии психической инфекции. Передо мной предстаёт уродливый извивающийся клубок нитей, внедрённых в сознание Мурада. От него расходятся импульсы, искажающие восприятие, стирающие личность. Это и есть главный механизм контроля.

С хирургической точностью принимаюсь за работу. Распутываю клубок, один за другим обрывая питающие его каналы, восстанавливая поражённые сегменты, чтобы здесь ничего не рухнуло. Чем дальше я продвигаюсь, тем слабее становится сопротивление. Раз за разом я уничтожаю крепления, удерживающие инородный конструкт, пока наконец и он сам не идёт трещинами.

Внезапно чёрные нити вспыхивают нестерпимо ярким светом и рассыпаются прахом. Меня с силой выбрасывает из разума Мурада, но я успеваю ощутить, как спадают оковы с его сознания.