6:10.

– Это все не взаправду, – проговорил я вслух.

У меня появилась идея. Завалюсь-ка я спать. Хорошо так, часиков на восемь. А когда проснусь, время непременно сдвинется вперед. Придет пора завтракать, и все вернется в норму.

Я сунул разбитые часы обратно в карман. Потом надел пижаму и залез в кровать.

Не знаю, сколько я проспал, но, должно быть, не один час. Мне снилось, что за мной и Карвером по улице гонится гигантский осьминог. Мы от него клюшками отбиваемся, а он, гад, не отстает.

Даже когда я спускался к завтраку, сон не выходил у меня из головы.

Страх буквально пригвоздил меня к порогу гостиной. Мама с папой сидели на диване, глядя, как осьминог кружится под водой.

– Пора завтракать? – проговорил я тоненьким голоском.

Они со смехом повернулись ко мне.

– Шутишь, Гейб? Ты зачем надел пижаму? Еще и ужинать рано. Седьмой час только.

– Совсем голову потерял? – спросил папа.

– Может быть… – Я пристально посмотрел на них. – А разве я уже не заходил сюда пару раз и не спрашивал время?

– Нет, – ответила мама. – Не заходил. Ты над нами прикалываешься?

– Чего это ты чудить начал? – добавил папа. – Из-за того, что Рождество на носу?

Я вздохнул. Эдак Рождество и вовсе никогда не наступит.

Вдруг накатило головокружение, непонятная дурнота, словно у меня в мозгу плавал осьминог. Я дотащился до шкафа и взял пуховик. После чего украдкой выскользнул из дома.

Мне нужно подумать. Глотнуть свежего воздуха. От порыва холодного ветра меня зазнобило. Я застегнул пуховик до самого горла. Луна висела в пепельном небе белесым глазом.

Я вообще не смотрел, куда иду. Мимо проносились автомобили. Прохожие спешили домой с работы, стараясь успеть к ужину. Я миновал пустырь в конце квартала и продолжил путь.

Я думал: может, если я хорошенько прогуляюсь, время снова запустится и домой я вернусь к ужину? Чего уж там, я не знал, что и думать.

Я перешел на бег. Может, мне удастся обогнать время.

Ну ладно, голова у меня варила не очень. А чего вы хотите?

Я очутился на игровой площадке перед начальной школой. Куда это меня ноги занесли? Сердце колотилось, лодыжки гудели.

Возле стадиона с рычанием наскакивали друг на друга два здоровенных пса. А больше никого поблизости не наблюдалось. Я плюхнулся на качели. Отдышавшись, полез в карман за часами – и вдруг все погрузилось во тьму. Как будто кто-то взял и выключил свет. Я посмотрел на небо, ставшее чернильно-черным. Даже бледный свет полной луны растаял во мраке.

Я заморгал, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Через несколько секунд дома и деревья на другой стороне улицы черными силуэтами проступили из угольной мглы.

Я не сразу понял, что уже не один.

Что-то двигалось в кромешной темноте возле игровой площадки. Я услышал шелест жухлой травы под ногами. А потом передо мной возникли несколько ребят. Они приближались в полном молчании.

Я вскочил с качелей.

– Эй!

Темнота – хоть глаз выколи. Даже лиц не разглядеть.

Ни один из них не отозвался. Я окликнул их снова:

– Эй!.. – И шагнул навстречу.

Стремительно приблизившись, они окружили меня. Они напирали, темные фигуры, чернеющие во мраке. Я пригляделся…

И в ужасе закричал, осознав, что у них вообще нет лиц!

Они были тенями. Безмолвные тени, окружавшие меня кольцом.

Ни лиц. Ни глаз. Дети, сотканные из тьмы.

– Я… я… – залепетал я, не в силах подобрать слова.

И тогда одна из теней, девочка, нарушила молчание:

– Добро пожаловать. – Еле слышный шепот плыл в стылом воздухе. – Добро пожаловать в Промежутье.

Я чуть не задохнулся.

– Что? О чем ты говоришь? Кто вы такие?

– Добро пожаловать, – сипло прошелестел мальчик-тень. – Мы явились, чтобы приветствовать тебя.

– Где приветствовать? – Мой голос дрогнул. – Почему я вас не вижу?

– Мы – дети Промежутья, – ответила девочка. – Отныне ты – один из нас.

У меня ум заходил за разум. Я лихорадочно соображал, чего этим ребятам от меня надо.

– У вас клуб, что ли, какой-то? – спросил я. – Что за «Промежутье»? О чем речь вообще?

– Мы застряли во временном промежутке, – гортанно прошептала девочка.

– Мы не можем переместиться ни назад, ни вперед, – добавил еще один мальчик. – Мы застряли, и ты теперь – тоже. Застряли во временном промежутке.