– Замолчи уже, старик, – процедил Иврос, не оборачиваясь. – Мое проклятие тебя не касается. Поэтому не встревай, когда не спрашивают.

– Твое проклятие… – начал лесник, который уже воинственно повернулся к столу и вытирал руки о штаны.

– Ваш сын не проклят, – перебила его Гвин.

Адептка закончила наносить липкую мазь и теперь заматывала руку чистым концом старой перевязи.

– Почем тебе знать, рыжая девка? – Сархис сделал к ней шаг. – Он проклят.

– Он не проклят, – бесцветным тоном повторила Гвин. – Я знаю о проклятиях практически все. И это явно не одно из них.

– Уймись, старик. – Иврос поднялся с места и загородил собой гостью.

– Что можешь знать ты, глупая девка? – Лесник язвительно фыркнул. – Мой сын проклят. С детства. За грехи его матери расплачивается. Блудная бабенка была.

– Я сказал, хватит! – рявкнул оборотень.

Но его отец даже бровью не повел. Будто ему нравилось подначивать сына.

Гвин почувствовала, как волоски на коже встают дыбом.

В загустевшем воздухе звучала магия. Напряжение нарастало. Чары дергали за струны, отчаянно и зло. Бесконтрольные дикие чары, эпицентром которых оказался молодой оборотень.

Адептка смерила взглядом широкую спину перед собой.

– Спасибо за помощь, Иврос, – она спешно сложила все в ларец и закрыла крышку, – но мне пора.

– Куда ты собралась? Ты ранена. На дворе ночь, а в лесу гуляет нежить. – Оборотень даже не обернулся.

– Ничего, я справлюсь. – Она взяла все еще сырой плащ и накинула на плечи.

– Я пойду с тобой, – неожиданно заявил мужчина.

Он взял со стола хлеб и крынку с молоком. Подошел к выходу и плечом открыл тяжелую дверь.

– Иди-иди, помощничек. – Старик ехидно улыбался. – Закончишь, как твоя маменька.

Гвин вовремя оказалась между двумя Норланами. Или, напротив, крайне не вовремя.

Краем глаза она уловила ядовитую усмешку на лице лесника. Чистейшая провокация озлобленного пожилого человека.

Конец ознакомительного фрагмента.