— Постой! — окликнул я исчезающее «чудовище».

— Чего еще? — В воздухе вновь проявилась голова кота, а тело так и осталось невидимым.

— Ты Чеширский, что ли? — не придумав ничего лучшего, спросил я — в голове, после заявления кота, царил полнейший сумбур.

— Сам ты чесоточный! — обиженно произнес кот, явно не расслышав. — Это старуха себя до зуды иногда запускала, а я свою шкурку всегда в чистоте держал!

— Да я не об этом! — Я замахал руками. — Я ж не слепой — вижу, какой ты справный… Чеширский — так кота звали, который точно так же исчезать умел… Только ухмылка вместо него и оставалась… Прямо, как у тебя.

— А! Родня? — Сменил гнев на милость котяра, проявляясь полностью. — Чеширский, значит. Б-р-р! — Он встопорщил шерсть, в которой проскочили искры, подобные настоящим, но маленьким молниям. — Не ладили мы с ним…

— Я чего спросить хотел: а ты, вообще, зачем мне помогал? — Наконец ухватился я за первую дельную мысль, пришедшую в голову. Нужно было срочно разживаться информацией, а поблизости никого не было.

— А ты что же думаешь, что я на эту чертову каргу из добрых побуждений несколько столетий вкалывал? А, старый? — Злобно ощерился котяра, прижав уши и встопорщив шерсть на загривке. Видимо, и ему у этой гребаной Суки несладко жилось.

— А кто тебя знает, шерстяной? — По-доброму усмехнулся я, заглядывая в пронзительные кошачьи глаза, в которых зажглись явно непростые «огоньки». — Может, нравилось тебе перед этой Тварью пушистым ковриком стелиться.

— Ах, ты… Ах, ты… — Даже задохнулся от возмущения котяра, нервно хлеща по своим вздымающимся бокам длинным хвостом. — Да я, чтобы ты знал, уже лет триста как её сжить со света пытался… Особенно, когда Пространственный Разлом с остальным миром почти закрылся…

— Свежо предание, — вставил я свои «пять копеек», и запомнив, на всякий случай, его слова про Пространственный Разлом. Надо будет разузнать, что это за хрень такая?

— Просто случая подходящего не было, — придумал очередную отмазку черный волосатик. — Так-то не мог я её своими когтями разорвать — подчиняющие Чары на мне были! Связан я был по всем своим четырем конечностям! Или не веришь, старик? — Котяра задрал одну лапу и резко выпустил когти из «подушечек».

А они оказались нереально огромными! Не хотел бы я попасть под этот бритвенно-острый набор, даже, если бы пребывал в своей Кромешной Ипостаси, а не в виде нынешнего кисельно-желейного дерьма!

— Верю-верю, хвостатый! — поспешно произнес я, выставив руки перед собой.

— Не мог я в её сторону даже взгляда ненавистного бросить, — с грустью произнес кот, принимаясь вылизывать растопыренную лапу. — Она же, падла Колдовская, так меня Заклятиями окрутила, что даже неровно дышать в её сторону не мог. Ты не представляешь, что значит для свободолюбивого кота из славного Магического Рода Грималкин[9], такой срок провести в неволе? Терпеть издевательства и побои от выжившей из ума колченогой Суки?

— Похоже, что не только ты меня спас, но и я тебя, а, пушистик? — Сделал я из рассказа кота соответствующий вывод. А что? Не желаю быть кому-то обязанным, даже такому вот разумному Магическому Существу.

— Выходит, что так, дед, — согласно отозвался кот после нескольких мгновений молчания.

— Тогда мы с тобой квиты? — Сделал я следующий шаг, подталкивающий кота к моему понимаю ситуации.

— Вполне, — не стал спорить кот из славного рода Грималкин. — Мы оба помогли друг другу в достижении цели: ты — остался жив, старик, а я — наконец-то полностью и бесповоротно свободен!

— Слушай… э-э-э… — Я понял, что до сих пор не знаю, как обращаться к этому волосатому черному созданию. — А зовут-то тебя как, кошара?

— Старуха звала паскудником блохастым, а у самой блох куда поболе моего было! — ответил кот. — А в моем роду имена собственные и личные прозвища только выдающимся особям раздавали — кот Баюн, Йольский кот[10], Кот-в-Сапогах, кот Бегемот, тот же Чеширский… А я к моменту пленения ничем примечательным себя не проявил, — с печальным вздохом добавил он. — А все остальные у нас — просто Грималкины.

— Не переживай, — постарался я приободрить неожиданно пригорюнившееся животное, — ты же сейчас свободен! И обязательно совершишь что-нибудь очень выдающееся!

— А ведь и правда! — опомнился Грималкин, и от его грусти не осталось и следа. — Я — свободен! Свободен! И меня ждут по-настоящему великие дела! Прощай, старый! — И он вновь начал растворяться в воздухе.

— Да постой ты, Грималкин! — крикнул я ему вслед. — Успеешь еще делов-то натворить! Дурное дело — оно нехитрое…

— Ну, чего тебе еще, человече? — Кот недовольно зыркнул своими зелеными глазищами и вновь проявился во всей красе. — Не понял, а что это у тебя внутри? — Заинтересованно произнес Грималкин, не мигая уставившись мне в глаза своими зелеными буркалами. А кот-то совсем непростым оказался, я прямо физически почувствовал, как некое довольно-таки сложное Ментальное Плетение полезло мне в голову. «Ладно, пусть его», — решил я, приоткрывая самый краешек своего сознания. — Удивись, черный волосатик!'