– А если дети будут нас обижать, будут драться?

– Не бойся. Не будем сами дразнить, ничего плохого с нами не случится. Давай не думать об этом. Пошли лучше есть «Мишку на севере». Мама нам много конфет купила.

Что поделаешь? Начиналась другая, непривычная для девчонок жизнь, и к ней, плачь не плачь, нужно было привыкать. Теперь они не могли после уроков возвращаться к себе домой. Все их время с момента заселения подчинялось утвержденному порядку, а забота о быте, здоровье, досуге находилась в руках чужих людей. Приезжать туда, где жили их родные, на буровую «Шахпахты», они могли только на каникулах.

Взявшись за руки, сестры направились в Людкин корпус. На душе у них немного посветлело…

Заезд только начинался, и сестры Никитины оказались одними из первых, прибывших в интернат. Сначала они не расставались, но затем приехали их одноклассники, у каждой появились личные заботы, и сестры стали видеться реже. Но мысль о том, что где-то очень близко ходит, говорит и учится родной человек, жила подсознательно в каждой из них, помогала приспосабливаться к местности, людям, требованиям, обязанностям. Стоило только захотеть, и они могли увидеться, обняться, взяться за руки, поболтать. И не надо было для этого ехать за тридевять земель.

Глава 4

Новенькая

С началом занятий двор интерната наполнился обычными для школ суетой и детским криком: возвратились с летнего отдыха ученики.

Людка была новенькой, поэтому сначала она только наблюдала, как входили в спальню ее сверстницы, весело приветствовали друг друга, мельком поглядывали на новоприбывшую, отстраненно сидящую на своей кровати. Они одна за другой находили свои места, прятали в тумбочки мелкие предметы, раскладывали вещи и неумолчно болтали. Первой на Людку направила свой пристальный взгляд косоватых глаз энергичная девочка примерно одного с ней телосложения.

– Новенькая! Ты кто?

– Люда, – спокойно назвалась та.

– А фамилия у тебя какая? – продолжала интересоваться девчонка.

– Никитина, – отозвалась Людка и задала встречный вопрос: – А как тебя зовут?

– Родионова Тамара, – ухмыльнулась девчонка. – Будем дружить?

– Согласна, – приняла предложение Людка и обратилась ко всем сразу: – Девочки, расскажите, пожалуйста, как вы здесь живете. Я же ничего не знаю. Только приехала. Нас с моей сестрой Валей мама сюда привезла из Кунграда.

– А это где? – поинтересовалась полненькая светловолосая девочка.

– На поезде туда нужно ехать. Но дом наш не там. Мы на Устюрте, на буровой живем. Это очень далеко отсюда, на вертолете лететь надо.

– У тебя что, сколиоз? – подняла голову от открытого чемоданчика, в котором укладывала вещи, худенькая девочка.

– Нет у меня никакого сколиоза. Просто на буровой нет школы.

– А что там есть? – полюбопытствовала эта же собеседница.

– Ничего там нет – пустыня. Там только буровая вышка и землянки.

– А мы в основном местные, тахиаташские, – сообщила Тамара. – У многих ребят сколиоза тоже нет. Просто, например, Ира Пак и ее брат Саша, двойняшки Светка и Людка Пьянковы, Володька Цыганков – дети из многодетных семей. У меня, у Карпенко Аньки и у Петьки Гордополова – матери одиночки.

Тамара называла одноклассниц, а те давали о себе знать: Ира помахала приветственно рукой, девчонки Пьянковы, обнявшись, свалились, хохоча, на кровать, Аня сделала реверанс.

– Из других городов тоже есть ребята, – включилась в разговор большеглазая брюнетка. – Меня Кларой зовут. Я не тахиаташская. Рашид Рахимов, Илья Ибрагимов, Курбанкулов Данияр тоже приезжие. Но нам это и проблемы со спиной здесь жить как-то не мешают.

– Ну, и как вам тут? – спросила Людка.

– Да все нормально! – засмеялась Тамара. – Дома, конечно, было бы лучше, но что поделаешь. Так что живем! Спрашивай, если что нужно.

Учебный год, как везде и всегда, начался с праздника первого звонка. Все воспитанники интерната выстроились подвижным квадратом перед главным входом в учебное здание. Мальчишки в белых рубашках и темных брюках. Девчонки в коричневых платьях и белых фартуках. У пионеров на груди живым пламенем горят алые галстуки. Ребячьи лица веселые, оживленные.

Особенный гомон неумолкающих детских голосов, хаотичное движение никем не управляемых юных организмов свидетельствуют об их праздничном возбуждении. В говорливой колышущейся толпе волнуется и Людка. Она в новенькой, будто только из магазина, школьной форме. Ей очень нравится, как она одета.

Тамир Эргашевич, директор, произносит первые приветственные слова, и линейка затихает. После него говорит завуч, Карим Бекмурадович. Он зачитывает приказ о зачислении в школу новых учащихся. Людка слышит свою фамилию и смотрит на Вальку.