Ветеринарный блок представляет собой прямоугольное, вытянутое даже, помещение. С одной стороны длинного коридора – боксы с животными за дверями из стеклика, а с другой – помещения для персонала: медицинский кабинет, комната зоотехников, кормовая и кладовые. Но я – не близнецы Цинь, меня не комнаты интересовали, а звери. Тем более что, как сказала Медуза, Контора только что получила новую партию. Звери, конечно, нужны были для исследований, научных экспериментов, но мне любопытно было именно оборотней увидеть, очень хотелось на гризли, например, вблизи посмотреть.

Само собой, я говорю не об обычном медведе гризли, а о Bestia humanoid. Это по-латыни. Если сказать проще – об оборотне. На обычных-то медведей я в любом зоогляде могу насмотреться. Оборотни – другое дело. Конечно, если вы из Сибири или Канады, как Вилли, то, может, вы и гризли-оборотней видели несчётно, как ворон. А я-то всю жизнь в Москве живу. Конечно, на уроках биологии нам показывали оборотней-собак, а у директрисы нашего лицея дома живёт пет-сиамец, но это всё не то, согласитесь, что дикий зверь!

Поэтому, как только мы с Вилли вошли, я сразу ринулся к боксам.

– Э-го-го! – раздался сзади весёлый голос. – Ты куда это такой быстрый?

Я обернулся.

В дверях медкабинета стоял здоровенный детина, просто под самый потолок, рыжий, лицо всё в конопушках и прыщах. Одет он был в защитный костюм, так что сразу понятно – зоотехник.

– Док, – парень обернулся в кабинет через плечо, – тут какие-то пацанчики со своими элключами. Один такой шустрый, что уже в боксах.

– Как в боксах? – Из-за его плеча выскочила светловолосая девушка в белом халате, увидела нас и сразу сделала строгое лицо. – Так, вы Вильямс и Никитенко? Мне Маргарита Николаевна про вас сообщила. Это школьники, на практику, Сава, – пояснила она рыжему. – Меня зовут Алёна Алексеевна, я главный ветеринар. А вас как, мальчики?

Вилли представился обычно, Иван Вильямс, он вообще всегда старается придерживаться протокола, а я сказал, что меня зовут Ёжик. Сам не знаю почему, захотелось Алёну эту удивить.

Она и вправду удивилась – глаза стали большие, круглые, но потом сообразила, посмотрела записи в смарте.

– Ев-се-вий, – произнесла с расстановкой, – всё понятно.

Не знаю уж, что ей там понятно.

– Меня все Ёжик зовут, даже в школе, – сказал я угрюмо. – С самого детства.

– Окей, Ёжик, – сказала Алёна насмешливо, – а ты почему такой мокрый?

Вот у некоторых есть такая привычка – очевидные вопросы задавать. Наверное, понятно, что я под утренний дождь попал, а не купался прямо в одежде.

– Док, – позвал Алёну Сава. Пока мы разговаривали, он заходил в боксы по очереди, как потом оказалось, заставлял зверей перейти в человеческую форму. – Все готовы, можно осматривать.

– Ладно. Вы, мальчики, меня в кабинете подождите, я быстро, – сказала Алёна.

– А можно с вами, Алёна Алексеевна? – спросил я. – Мы только посмотрим, только от входа. Пожалуйста.

– А ты тоже хочешь, Иван? – спросила Алёна у Вилли.

– Да, – ответил он, почему-то хриплым басом, – тоже. Если это не нарушает инструкций, Алёна Алексеевна.

– Тогда слушайте внимательно, и если только хоть что-то сделаете не так, всю практику будете поддоны от звериного дерьма отмывать, понятно? Входит в бокс сначала Сава, потом я, только потом вы. Кнопка двери внизу справа. Вот ты, – Алёна ткнула пальцем Вилли в грудь, – входишь последним и нажимаешь на неё сразу же. Стоите у двери, смотрите, молчите. Никаких контактов с животными, понятно?

Мы сказали, что, конечно, понятно, что же тут непонятного.

В первом сидели лисицы в гомункулярной форме. Ветеринарный бокс – это просто узкая комната с маленьким окошком под самым потолком. У стены – приваренная к полу лавка с фиксаторами, на всякий случай. В углу у окна стояли миски с недоеденным рыбным фаршем и водой.

Лисы, все три штуки, сбились в такой плотный клубок, что не сразу разобрать можно было, где чья рука или нога.

Сава подошёл к ним почти вплотную, угрожающе навис, так что одна из лис затряслась крупной дрожью, словно в лихорадке.

– Боится… – сказал я невольно.

Алёна резко обернулась ко мне, строго сводя брови.

– Никаких разговоров!

– Да-да, простите, – поспешно ответил я и даже отступил на полшага назад, упёрся мокрой рубашкой в стеклик. Вилли посмотрел на меня осуждающе.

Алёна села рядом с лисицами, осторожным, плавным жестом отстранила Саву.

– Всё хорошо, – сказала она тихо, но отчётливо. – Я доктор, я вам помогу.

Одна из лис подняла голову и посмотрела на Алёну узкими азиатскими глазками. Конечно, смысла слов она не понимала, но интонацию, как любой зверь, улавливала.