Сначала все шло так, как я и представляла множество раз: почтовый сургуч разломлен, нить разрезана при досмотре, но мне достается удовольствие поднять крышку. Внутри еще упаковочная бумага, тонкая и морщинистая, как кожа какой-нибудь мумии. А внутри!

Кажется, я даже вскрикнула.

Я в жизни не видела такой прелестной коробочки!

Она была круглой. По краю крышки бежала гирлянда из васильков и пшеничных колосьев, а в центре нарисована пара: кот и кошка на задних лапах, совсем как люди. На кошке длинное платье в полоску, а на коте пиджачок и соломенная шляпа-канотье. Пара котиков прогуливалась под лапку по бульвару. У меня перехватило дыхание от восторга. Я даже забыла, что на меня должны были смотреть. Точнее, не на меня, на мою чудесную коробку с расписной крышкой.

Но когда я подняла глаза, они не смотрели. Они отвернулись. Клара еще косилась, как ей казалось, совсем незаметно. Это потому, что она любит красивые картинки больше всего на свете. И сама рисует. Наверняка ей понравились мои котики.

Данка и Мария громко переговаривались, глупо хихикая. Кажется, Марыся опять пересказывала какую-то книгу. Магда сосредоточенно выковыривала изюм из утренней булочки, прежде чем намазать ее маслом, Юлька отводила глаза.

Я спохватилась и вспомнила о манерах.

Вынула коробку полностью из посылки – по жестяному боку несся маленький поезд, каждый вагон своего нежного цвета, а из трубы вырывался белый дым – и поставила в центр стола:

– У меня сегодня день рождения. Угощайтесь!

Они будто не услышали. Заговорили между собой еще громче.

– Прошу вас, – зачем-то настаивала я, хотя надо было остановиться. – Попробуйте печенье. Пожалуйста.

В тот миг я поймала взгляд Магды: та закусила нижнюю губу и слегка покачала головой, но было поздно.

В мою сторону уже поворачивалась Дана:

– Ты что-то сказала, Монюшко?

Она криво ухмыльнулась, глядя на коробочку:

– Вы только посмотрите… Монюшко на день рождения прислали всего-то-навсего печенье в жестянке. У меня таких уже десять. Не слишком тебя любят, да?

У меня даже во рту пересохло.

Дальше она запустила руку в коробку до самого дна, разворошила бумажные гнездышки, перемешала все и выудила один песочный кругляш, обсыпанный дробленым арахисом. Надкусила и сморщилась.

– Фу. Не люблю такие. Вы будете пробовать? – обратилась она к девочкам.

Но уже было понятно, что они ответят.

Не помню, как бежала оттуда.

Уже в дортуаре поняла, что забыла на столе круглую крышку. Ту самую – с котиками в нарядной одежде. И так обидно стало! И жарко, и холодно, и в горле царапучий ком.

Бедный дедушка! Он же специально для меня искал покрасивей, чтобы меня порадовать!

А они не отдадут! Себе оставят или сломают.

И печенье это мне уже совсем не нужно.

Ночь, я пишу тайком, почти ничего не вижу.

Но мне так хорошо!

Только я спрятала дневник после того случая утром, как в комнату вошла Магдалена. Лицо у нее было как туча, хотя обычно она выглядит как принцесса в золотой короне.

Я испугалась.

Но тут она протянула мне крышку от коробки с печеньем! Целую и невредимую!

– Держи, – сказала Магда. – Ты забыла на столе, а они… – Она замялась и умолкла.

Она ни за что не расскажет, что девочки хотели, но так и не успели сделать.

Поблагодарив соседку, я еще раз глянула на роспись. Милый, милый дедушка! Знал, что мне понравится. Сердце сжалось от любви к нему. У него же никого не осталось, кроме меня. Всех отобрала война.

Нота бене: написать дедушке большое письмо!

Магда все не уходила, просто стояла молча. Тогда я предложила ей угоститься, и она согласилась! Села рядом со мной на кровать и выбрала миндальную звездочку в полосках темного шоколада. Съела и улыбнулась. Магда! Мне!

– С днем рождения, Кася.

Даже поздравила!

Потом она, правда, ушла и весь день со мной не разговаривала. Как и остальные.