– Надо делать лапароскопию или лапаротомию. Вскрывать живот и брать материал. Можете жаловаться на первую больницу. Полная брехня, что они боялись кровотечения. Если ты режешь…

– Да мы уже этого наслушались! – перебила Маргарита Анатольевна. – Нам в Реутове сказали, что ей нужно быстрее делать биопсию и получать лечение. Заведующий сказал, что мы её вовремя по «скорой» привезли, потому что дома в любой момент могла умереть.

На последней фразе у меня волосы на голове зашевелились. Мама впервые слышит про нависшую угрозу смерти. Надеюсь, это её не ранило, но спрашивать у неё позже не стала. Испугалась.

– Посидите в коридорчике, у нас поменялись условия, – сказал врач. – Я хочу вас положить. Думал, что раз на КТ образование видно, то и УЗИ покажет, но тут совершенно другие объёмы, поэтому не показывает. Надо учитывать её предыдущую операцию и постараться сделать небольшой разрез. Наш заведующий сейчас на операции, надо его дождаться. Скорее всего, он захочет вас увидеть, чтобы принять решение.

– Вопрос стоит о сегодняшней госпитализации? – завелась Маргарита Анатольевна. – Мы экстренно поступили в больницу, получили направление, сдали все анализы, прописались…

– У нас не скорая помощь, – перебил врач, – вы, со мной ругаясь, только плохое наживёте. Я принципиальный до ужаса.

– Вы её не видели…

– Вы меня не слышите. Я вам что сказал: «Пошли вон отсюда»? Вопрос о госпитализации всегда стоит. Если заведующий поймёт, что не готов брать на себя ответственность, то мы не положим. Одно дело взять пункцию, а другое – резать живот. Пункцию переживёт любой пациент. У неё пункцию взять нельзя. Нужно проводить полостную операцию. Логичный вопрос – она её потянет? Вы хотите убить её лапароскопией? Я не хочу. Поэтому делю ответственность с заведующим.

– Да не хочу я ругаться, – успокоилась Маргарита Анатольевна. – Мы уже не знаем, куда податься. В Новочеркасске накосячили, в Ростове отказали, здесь под вопросом, хотя мы делали всё, как нам говорили.

– Вы почему-то ошибки всех предыдущих врачей на меня сваливаете. Надо было сваливать в самом первом месте, – возмутился врач.

Не знала бы я, чем кончится их разговор, подумала бы, что молодой врач и правда их выгонит, если, конечно, имеет на это право.

– Её сюда привезли, потому что там бесполезно! – напомнила Маргарита Анатольевна.

– Поэтому подождите в коридорчике. Я уточню у заведующего, – повторил врач, растягивая произношение слов.

– А результаты онкомаркеров посмотрели? – вспомнила мама про показатели, которые мы так долго изучали.

– Какая-то есть активность опухолевая и то несильная, – ответил он, и я приободрилась. – Погуляйте пока.

– Доктор, ну, пожалуйста, – попросила Маргарита Анатольевна, и они с мамой вышли.

Решения заведующего мы ждали минут десять в коридоре. Маргарита Анатольевна даже покурить не успела, как медсестра позвала нас с мамой в кабинет. Сперва спросила рост и вес и кем я маме прихожусь, а потом нарочито любезно заговорила:

– Как бы мне так вам помочь, чтобы вы не шли в приёмный покой, потому что там очень много народа? Давайте я вам как-то помогу. – Я молчу. Поняла, к чему она клонит. – Печати вам сама все поставлю. Вы сейчас с вещами идёте в семиэтажное здание, где делали УЗИ. Поднимаетесь на третий этаж в хирургическое отделение, показываете листок от врача на посту, и там вас госпитализируют. Эту карту, чтобы вам не идти в приёмный покой, я сама отнесу, а потом её передадут в ваше отделение.

– Хорошо, – ответила я.

– Я вам помогу, – повторила она, листая медкарту.

Мама полезла в сумку за кошельком и достала две тысячи. Дала мне, и я подошла к столу медсестры, беспардонно протянув две бумажки со словами: «Возьмите». Вторая взятка в моей жизни. Женщина улыбнулась и спросила: «За что?», протянула руку и сказала: «Спасибо». Я ответила: «За время».

Конец ознакомительного фрагмента.