— Да ты страшный человек! — притворно ужасаюсь я. — Ты умеешь воровать пирожные у дракона-Гаспара! У которого каждая крошка на учёте!

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — смеется он. — Пробуй!

Даже жалко есть такую красоту. Надкусываю с одного краешка. То, что я поначалу приняла за красную зеркальную глазурь, оказывается не банальным пищевым красителем напополам с химией, а марципаном с вишневой ноткой, покрытым сверху блестящим слоем желе. Не выдерживаю и мычу от наслаждения.

— Ну как? — нетерпеливо спрашивает Марк.

— Ой!

— Да?

— Не то слово! Да ты попробуй, — подношу пирожное к его рту.

Он аккуратно надкусывает с другого края. Его волосы касаются моего лица. В ярко-синих глазах мерцают отблески свечей. Моя рука замирает.

— Вкусно невероятно, — шепчет он дрогнувшим голосом.

Мы смотрим друг на друга.

— Готовсь! — шепчет мое тело. — На старт, внимание, марш!

— Да подожди ты! Тут такая романтика! — всхлипывает от умиления мозг.

— Цигель бай лю-лю! — не успокаивается тело. — Жрать потом будем! Вика, бери огород в свои руки. Давай! Просто приложи меня к нему, а дальше мы уж с матерью-природой справимся.

Из последних сил сдерживаю порывы предающего тела. Еще немного — и оно сорвется с цепи. Но Марк вдруг выхватывает пирожное из моих рук и чуть ли не силой заталкивает мне его в рот.

— Вика, да ты ешь! Что же ты остановилась?

— Он что изврат? Это какой-то новый фетиш: жрать вместо того, чтобы любицца? — возмущается тело.

— Да подожди ты! — сомневается мозг. — Тут явно что-то не то. Зачем он ее заставляет есть это пирожное? Да еще в такой момент? Ведь, действительно, ему сейчас должно быть не до еды. Неужели это то, что я думаю?

— Да перестань уже думать! — в ярости рычит тушка. — Вика, закрой рот и раскрой ноги, наконец! Только не перепутай последовательность!

— А ну-ка еще! — пальцы Марка проникают в мой рот, чуть ли не силой вталкивая пирожное.

— Да не туда ты суешь! — ревет тушка. — Что за мужики пошли? Приходится всё делать самостоятельно!

— Цыц! — мысленно прикрикиваю на тело. — Мозг прав. И, кажется… –

договорить не успеваю.

Зубы натыкаются на что-то твердое. Хватаюсь за руку Марка, силой останавливая ее.

— Только не подавись сейчас! — восклицает Марк.

Языком обвожу твердый предмет, выталкивая его изо рта. И на мою ладонь падает кольцо. Причем именно такое, как я всегда хотела: простая обручка из белого золота, а на ней небольшой, но чистый бриллиант. Ничего лишнего! Совершенная красота формы!

— Откуда… — спазм сжимает мое горло, и я вынуждена прокашляться, чтобы продолжать. — Гхм! Откуда ты узнал, какое кольцо я хочу?

— Угадал? Правда? Тебе нравится?

— Оно идеально! Но как?

— Я подумал, что ты строгая, неприступная, холодная. И не любишь финтифлюшки. На твоем телефоне простой прозрачный футляр. На ежедневнике никаких висюлек, которые так любят девушки. На сумке нет подвесок. И даже брелка на ключе нет. Я уже не говорю про обстановку кабинета, — он осматривается, — ни одной игрушки, статуэтки и картинки! Поэтому я в ювелирном магазине попросил кольцо для Снежной Королевы. Нам ведь нужно кольцо. И предложение нужно. Не каждый день мы женимся.

— Фиктивно, — тихо поправляю его я, любуясь игрой света в бриллианте.

— Но всё равно повод. Ты говорила, что постель не повод для знакомства. А свадьба повод?

— Конечно.

— Тогда давай знакомиться заново. Я — Марк, — он обнимает меня и прижимает к себе.

— А я Вика. Но при первом знакомстве обниматься и обжиматься неприлично!

— Ну я же совмещаю с предложением, поэтому мне можно! Виктория Алексеевна, пойдёте ли вы за меня замуж?

— Фиктивно, Марк Александрович. Вы забыли добавить самое главное слово.

— Хорошо, пойдете ли вы за меня замуж фиктивно? В горе и в радости? И даже, когда нет вайфая?

— Да, Марк Александрович. Я готова оказать вам эту любезность.

Он вдруг подхватывает меня на руки и кружит по кабинету. Потом останавливается, опускает на пол и крепко целует в губы. Пол качается под моими ногами. В груди полыхает жар. Растворяюсь в его губах, в аромате дорогого одеколона, в ярко-синих глазах. Он на минуту отстраняется. Заглядывает мне в глаза. И вдруг снова подхватывает на руки и несет к дивану. Нужно сопротивляться. Сказать что-нибудь едкое. Уколоть его. Но рот словно намертво зашит грубыми нитками. Лишь прерывистый вздох вырывается из моей груди. Марк сбрасывает пиджак, и…