Набросав несколько слов для матушки, я тут же отправил письмо. А затем задумался. Писать ли Горлицкому? Выставить это, как праздное любопытство?

Нет, потом. Сначала целительница. После соревнований у нее должно прибавиться работы. Понаблюдаю за её магией, а там видно будет.

Но не успел я выйти, как дверь в кабинет директора открылась и Эдуард Львович меня окликнул:

— Алексей Николаевич, как удачно, что вы здесь, — его усы роскошные приподнялись в улыбке, — как раз собирался вас искать. Прошу проходить.

Я заглянул за его плечо — за столом директора сидел широкоплечий, коротко стриженный мужчина в темно-синей форме академии “Железного острова”. Мой взгляд поймали светло-серые, почти белые глаза. На секунду мне показалось, что он видит меня насквозь со всеми потоками магии, способностями и чужой шкурой.

Едва сдержавшись, чтобы не передернуть плечами, я зашел в кабинет.

— Добрый день, ваше сиятельство, — незнакомец обладал приятным голосом, — меня зовут Меркулов Станислав Данилович, я директор “Железного острова”. Мы как раз с Эдуардом Львовичем говорили про перспективных учеников, и он рассказал о вас.

Мои брови удивленно дрогнули.

— Рад слышать, что меня считают перспективным, — отозвался я.

— Все верно. Я хотел предложить вам перевестись в нашу академию. Мы можем обеспечить вам хорошее обучение, с учетом типа вашей способности. У нас уже есть трое таких учеников. Вы бы стали четвертым. Как раз боевая единица.

Я бросил взгляд на Кохтенберга, но тот с деланным любопытством рассматривал бумаги, которые держал в руках. Не найдя у него поддержки, я снова посмотрел на Меркулова, осторожно прощупывая его эмоции.

— Ваше предложение весьма щедро, — открыл я рот, но не успел договорить.

В моей голове вспыхнуло его острое желание получить от меня согласие. А за этим все скрывалось нечто большее — страх отказа. Почему он так этого боится? Есть у меня один способ узнать причины.

Ментальный луч плавно скользнул в Станислава Даниловича, и у меня на мгновение перехватило дыхание.

На какую-то долю секунду я стал директором “Железного острова”. Перед моими глазами появилась расплывчатая тень. Она нависла надо мной и от нее веяло жутью.

С трудом вынырнув из этой липкой паутины ужаса, я посмотрел на Меркулова другими глазами. Однако переход в другое учебное заведение меня сейчас не интересовал.

— Ваше предложение весьма щедрое, — повторил я, — но я вынужден отказаться. Меня устраивает обучение в академии Кухарских, и я ничего менять не собираюсь.

От Эдуарда Львовича прилетело одобрение. Он так и не поднял глаза, но в его пшеничных усах мелькнула улыбка.

— Что-то еще? — я сложил руки на груди.

— Хм... Алексей Николаевич, — запнулся Меркулов, — но вы даже не знаете условий! Обучение для вас будет полностью бесплатным, размещение на территории академии тоже. В курс занятий входит изучение самых разных направлений, — он начал загибать пальцы, перечисляя, — военно-политическое, боевое, управленческое. У нас лучшие преподаватели! Вы будете не просто лучшим, а лучшим из лучшим. Тем более, с вашим уровнем способностей. Государство нуждается в вас, Алексей Николаевич.

Он говорил и не отводил от меня взгляда, желая нащупать слабое место. Но такие уговоры хороши были для малолетного пацана, а не для бывшего темного мага. Поэтому я пожал плечами и коротко ответил:

— Я остаюсь здесь.

Меркулов с трудом удержался, чтобы не ударить кулаком по столу, и лишь забарабанил пальцами. Настроение я ему изрядно подпортил. Что ж, его дело. А мне нужно бежать дальше.

— Что-нибудь еще?

— Спасибо, Алексей, — сказал Эдуард Львович, — можете идти.

Директор “Железного острова” разве что зубами не скрипел от злости. И зачем я ему так нужен?

Эту мысль я уже додумывал по дороге в медицинское крыло. Я нашел его скорее по запаху, чем по табличкам на стене — отчетливо пахло ромашкой и зверобоем. Хотел было удивиться — зачем магам лекарственные растения, — но потом понял, что одной силы порой недостаточно.

Я проскользнул в приоткрытую дверь и замер на пороге. Владения Алевтины Юрьевны ничем не отличались от любого другого медпункта: несколько аккуратно застеленных кроватей с тумбочками, две ширмы, широкий стол, заваленный бумагами. Только висящие в углу пучки трав выделялись на общем фоне.

Сама целительница как раз колдовала над спящим Игорем Дубовым, пострадавшим от огневика в последнем выступлении на тренировочной площадке.

Мгновенно перейдя на магическое зрение, я начал наблюдать за ее действиями.

От рук Алевтины Юрьевны плавно текла магия, расходясь по телу пациенты и собираясь крупными каплями на груди и руке. Сила будто сама знала, где поврежденные места и стремилась именно туда.

Как завороженный я наблюдал за работой целительницы. Когда она закончила, то подняла глаза и на ее пухлом лице расцвела улыбка.