Воин говорил в шлеме, поэтому Гурон не видит его лица, но язык его тела немного смягчается. Неповиновение в легионах отступников, возможно, и более частое явление, чем у их имперских коллег, но и наказания за него могут быть куда более жестокими и причудливыми.

— Готовы к запуску, господин, — говорит ему на ухо Караццалан. Гурон подходит к стойке и закрепляется.

Двигатели Кровавого Удара с воем, переходящим в рев, поднимают их в воздух, и корабль взлетает с палубы ангарного отсека Призрака Разрушения, а затем уносится в темноту. Он поворачивает на правый борт, открывая взору богато окрашенную сферу Кирена, и устремляется к планете.

Гурон смотрит туда, где пристегнута Магос Даллакс, посреди громадных фигур ее кастеланов, примагниченных к палубе. Инфокузнец не может похвастаться массой космического десантника, но она позаботилась о том, чтобы маневры корабля не угрожали ей. Гурон не обнаружил у нее никаких признаков страха или тошноты, но это и неудивительно: слуги Бога-Машины редко сохраняют биологические методы поддержания равновесия, и он подозревает, что за последние несколько дней она вполне привыкла к присутствию угрозы.

— Как тебе гостеприимство моего корабля, магос? — спрашивает он. Она поднимает капюшон, и его взору открываются визуальные датчики.

— Я и мои подопечные в полном порядке. Повелитель.

Гурон находит этот ответ несколько разочаровывающим из-за отсутствия подробностей — он надеялся на рассказ о ее ужасе, — но если она говорит правду, то, по крайней мере, она и ее автоматоны должны действовать адекватно в полевых условиях. Конечно, не исключено, что она может приказать им напасть на него прямо сейчас; в этом замкнутом пространстве даже он может не выдержать такого покушения. Однако это наверняка обречет ее на гибель в этом древнем шаттле, несущемся навстречу искаженному варпом миру, а Гурон не думает, что Гриза Даллакс готова отказаться от своего дальнейшего существования.

Он открывает вокс-канал связи с Призраком Разрушения:

— Начинайте бомбардировку.

— Принято, лорд Гурон.

Это привлекает внимание магоса. Ее линзы щелкают и жужжат, когда она фокусируется на нем.

— Вы намерены обстрелять планету, пока мы находимся между орудиями и поверхностью, лорд Гурон?

— Слышу в твоем голосе отголоски недоверия, магос. — Гурон усмехается. — Не бойся. Пусть мы предатели и еретики в глазах тех, кто поклоняется Трупу-Императору, но мы все равно ведем войну с точностью наших заблуждающихся сородичей. Смотри!

Яркие вспышки света озаряют салон Штормовой птицы, а пространство между Призраком Разрушения и поверхностью Кирена озаряется огнем войны. Мощные снаряды макропушек бесшумно проносятся мимо на сверхзвуковых скоростях, а затем с грохотом врываются в атмосферу, в то время как импульсы турболазерных батарей на короткое время связывают военный корабль и землю. Теперь видны более далекие вспышки света, когда Честь Макрагга открывает огонь, чтобы охватить северную половину круга, очерченного Гуроном.

— Какова цель этого действия? — осмеливается спросить Даллакс. — Я так понимаю, что вы хотели отыскать реликвию, а не уничтожить ее.

— Гора, в которой покоится этот предмет, находится в центре великого конфликта, — сообщает Гурон. — Мои воины могут отсечь все, что встанет на нашем пути, но даже самые острые клинки могут быть утяжелены тяжестью численности. Мы не будем стрелять по горе — мы создадим кольцевую зону смерти, чтобы подкрепление не могло напасть на нас сзади, пока мы пробиваем себе путь к цели.

Красные Корсары изолируют врага, прорвутся сквозь него, возьмут то, что им нужно, и уйдут: этот метод нападения не раз выручал его на протяжении последнего столетия.

Даллакс на мгновение задумывается, прежде чем снова заговорить.

— Насколько широко это кольцо?

— Пятнадцать миль от края до края, а зона поражения — примерно одна миля в ширину, — отвечает Гурон.

— А какова предполагаемая плотность врагов в этой зоне?

— Не менее десяти тысяч на квадратную милю, — лениво отвечает Гурон.

Когда магос снова заговорила, ее механический голос каким-то образом умудрился передать одновременно страх и благоговение.

— Вы заберете почти полмиллиона жизней ради какого-то артефакта?

Гурон смеется с искренним весельем.

— Я забирал больше жизней за меньшие цели, когда еще служил Империуму! И я забрал бы гораздо больше, если бы мне это было нужно. Путь к моему успеху вымощен телами мертвых, магос! Я бы убил все живое на планете, если бы видел в этом выгоду.

Что-то шевелится в нем, когда он произносит эти слова; желание привести их в исполнение, уничтожить целый мир во имя собственной славы. Он борется с ним. Он знает, откуда берутся такие порывы, и это не его собственная слава: он не желает оказаться в рабстве у Медного Трона.