Молодой самец прыгнуть не успел. Умер мгновенно.

— Надо кровь слить и выпотрошить, — деловито проговорил Машег.

— Твоя добыча, ты и потроши. А я жердь вырублю. — Траин был недоволен. Три часа по лесу бродили, а что в итоге? Чужую косулю потрошить?

Сергей помог подвесить добычу и отошел на пяток шагов. В целом Траин прав. Кто убил, тот и обрабатывает. Князей тут нет. Только сын ярла, сын бека и бедный, вернее богатый сиротка. Он то есть.

Машег, впрочем, управился быстро. Попутно вырезал печенку, разделил на три доли. Сергей отказываться не стал. Проголодался.

Появился Траин с жердью. Взял свою долю печенки, сказал негромко:

— Мы не одни.

Машег прожевал последний кусочек, вытер нож о косулий бок, спрятал.

— Вижу троих, — сообщил он вполголоса.

— Больше, — шепнул Сергей. — И собаки.

Троих он тоже определил. И чуть дальше услышал еле слышный скулеж. Двойной. А это значило, что псов кто-то успокоил. И это нехорошо, потому что те, кто сейчас прячется, пришли сюда по их следам. С собаками. Зачем?

— Эй вы! — крикнул Сергей по-нурмански. — Вылезайте, я разрешаю!

Вылезли. Вернее, вышли. Трое. Все — типичные даны. Здоровенные, сытые, бородатые. В здешних вышивках Сергей не разбирался, но, надо полагать, местные.

— Ты кто таков, юнец, чтобы так со мной разговаривать на моей земле? — с угрозой поинтересовался тот, что постарше.

Этот сразу видно — не из рядовых. Перстень золотой на пальце, одежка хорошая. Пояс с мечом весь в серебряных бляшках. И копье дан держал хорошо. Не по-охотничьи, а по-боевому.

Не то чтобы Сергей испугался, но не порадовался. Потому что убивать местных в его планы не входило.

Двое пристяжных вертели головами, что-то высматривая. Или кого-то.

В отличие от главного. Тот глядел только на Сергея. Злобно так глядел. Будто Сергей не косулю убил, а коня любимого.

Ой непросто будет с таким разойтись миром.

Жаль, что Сергей и остальные налегке. Без воинской брони.

Хотя будь на них брони, не факт, что этот злой дан не подобрел бы. Это же нурман. Они только силу и уважают. Потому спускать хамство нельзя. То, что нынешний Сергей по годам на четверть века младше этого угрюмца, не значит, что он — младше по статусу.

Он — хёвдинг, а этот кто? Какой-нибудь бонд, разбогатевший на торговле свиньями?

— С чего бы этой земле быть твоей, старик? — Сергей оскалился в неприятной улыбке и повторил шутку, которую исполнил Стевнир с Красавчиком: — Конунг Хвитек умер, а ты стал его наследником?

Красавчик тогда сдулся. Этот — нет.

Махнул рукой, и из леса выбрались еще двое. Один держал на поводу двух волкодавов. Не ирландских, но тоже серьезных. Волкодавы с поводка не рвались, изготовились молча. Неприятные песики. Такие и волка порвут, и человека, если тот окажется послабее.

А еще у тех двоих не копья, а мечи. Но мечи пока что в ножнах, а в руках — легкие топорики. Неприятно. Такой нурманский томагавк на дистанции в десять шагов хорошую дырку сделает. Сергей вновь пожалел, что пошел налегке. Шлем с кольчужкой сейчас были бы совсем не лишними.

Меч на поясе — признак умелого воина. Но это дома. Здесь Сёлунд. Тут мечей, может быть, больше, чем во всей остальной Дании. У Роскилле даже стен нет, что многое говорит понимающему человеку.

— Рот закрой! — рявкнул важный дан вместо ответа. — Ты говори! — И копьем указал на Траина. — Чей будешь?

Геллерсон поглядел на Сергея вопросительно. Но тот уже понял, почему главарь выбрал Траина. Геллирсон — самый крупный из них. И типичный нурман. Вдобавок серебряная цепка на шее имеется, а Сергей с Машегом свои драгметаллы на корабле оставили. Еще не хватало при золоте по лесу таскаться.

А драки, похоже, не избежать. Машег тоже это понял. Встал так, чтобы вся полянка простреливалась, и руку на лук положил.

Вот ведь. А Сергей так надеялся, что нынче они — только на четвероногих.

Страха не было. Была досада. В отличие от Машега, Сергей не любил убивать. Тем более практически без повода.

Но если придется…

— Со мной говори, бонд! — потребовал он. — Я хёвдинг Хрольва Рёнгвальдсона по прозвищу Пешеход! Слыхал о таком?

Князя Стемида дан может и не знать, а о Хрольве точно слышал.

Слышал. Но не поверил.

— Не ври мне, щенок! — процедил дан. — Из тебя хёвдинг, как из дерьма уд!

А вот это уже оскорбление.

Откуда-то изнутри поднялась холодная ярость.