– Я хотя бы не такая курица, как ты! – возмущается наша самая пухленькая.

Русые волосы Ирка в красный покрасила уже в выпускном классе огненных магов, а туда попасть тяжело, особенно если не имеешь родового огня. Вот поэтому нашу боевую Ирку все время задирают, а она то в драки влезает, то грусть сладостями заедает. Вот только в этот раз сладостей нет, ибо мама, увидев свою дочурку в таком виде объявила, что ей пора худеть, и все сладости из дома исчезли. Так что эти двое снова начали драться, водяные залпы сталкивались огненными шарами, наполняя дом паром. Когда разрушат что-то, им влетит от мамы, и лишь тогда успокоятся. В это время я перебирала двигатель машины ведьмы вместе с папой.

– Вечно от этих баб одни проблемы, – бурчит отец из ямы.

– Не то слово, – соглашаюсь с улыбкой, но тихо, а то у них слух хороший.

– Ах ты, стерва, волосы мне подпалила! – визжит Ирланда.

– Так затуши, ты же водница, или не можешь? Ну, и какой из тебя пожарный? – смеется Ирка, отходя на безопасное расстояние, почти до нашего гаража.

– Получай! – заводится та, и Ирку сносит волной дальше на огород.

– Ну, хоть огурцы полили, – вздыхаю, слыша, как хохочет отец.

– Ну, и кто тут не может? Вода намного сильнее огня! – триумфально взмахнула рукой сестрица.

Так улыбается злорадно, и не скажешь, что учится на целителя третий год подряд. Ей бы замуж уже, чтобы глупостями всякими не занималась. Хотя нашей Инге это не помогло, ещё больше стервой сделало.

– Ещё чего! – шипит Ирка, и Ирланда летит прямиком в курятник.

Кажется, я теперь знаю, кто побеждает в драках в этом классе огневиков. Курицы орут, сестры тоже орут, перья разлетаются по воздуху под громкий смех Ирки на манер самого страшного героя. И плевать, что вся мокрая и грязная, зато сестра вся в экскрементах куриных и перьях.

– ИРКА! – вопит наша красавица и снова уносит волной бедолагу на огород.

– В этот раз и помидоры полили, какие молодцы, – комментирую отцу с иронией.

Папа хихикает, поднимаясь из ямы, даю ему полотенце, чтобы вытер руки.

– Ну, давай, садись за руль, – говорит с улыбкой.

С трепетом открываю дверцу, сажусь на сидение водителя и замираю от трепета. Люблю машины, никакой магии – одна механика. В те времена я мечтала стать водителем, пускай женщин водителей и не было раньше. Руки дрожат от предвкушения, когда кладу их на руль, обитый кожей.

– Нравится? – спрашивает папа, улыбаясь и все еще потирая руки.

– Да, – признаюсь с удовольствием.

– Когда-нибудь мы с тобой соберем такую же, хорошо? Нет, давай еще лучше, соберем «Гонщика»! – с энтузиазмом делится своими мечтами родитель.

Садится на соседнее пассажирское сидение, с улыбкой смотрит, как я с нежностью глажу обивку.

– Из тебя бы парень вышел бы вот такой! – он показывает большой палец, любит так говорить обо мне.

Улыбаюсь, не хочу обидеть его, главное, что между нами хоть какая-то связь, а не как с мамой. Вот, кстати, и она выходит из дома нарочно медленно и важно, как королева, не меньше.

– Что здесь происходит? – спрашивает холодно, тем самым останавливая драку двух сестер, уже перешедшую на стадию кулачного боя.

– Ничего, мама! – отвечают они поспешно, поднявшись из грязи и опустив низко головы.

Мама для нас куда больший авторитет, чем папа. Возможно, потому что папа как бы ни ругался, все равно нас любит, дарит подарки, заботится. С мамой все не так: у нас здоровая конкуренция, одной Изе не приходится бороться хотя бы за шанс с ней поговорить. Опускаю голову, не хочу, чтобы она меня заметила. Все время ругается, когда видит меня возле машины, говорит, что это не женское занятие, но и девушкой меня никогда не называет.

– Почему здесь такой бардак? Где Пенелопа? – ее голос становится еще строже, вжимаюсь в кресло, но знаю, что это не спасет.

– В гараже, – сдает с потрохами меня Ирланда, Ирка толкает ее в бок локтем за это.

– Опять? – прохладно отзывается мать и смотрит в сторону открытых дверей гаража, на нас.

Нехотя открываю дверь и выхожу из машины.

– Как-нибудь в другой раз научишь, – криво улыбаюсь хмурому отцу.

– Пенелопа!

– Да, мама, – иду к ним и встаю рядом с сестрами.

– Ты где была, что они такой бедлам устроили? Из-за чего этот сыр-бор? – ее зеленые глаза смотрят на меня с негодованием.

От этого взгляда, как обычно съежилась, виновато опуская голову. Мать нельзя злить, она уже много лет болеет… из-за меня.

– Я попросила Ирланду помыть окна, – начинаю рассказывать, но она жестом приказывает заткнуться.

– Так всё это из-за тебя? Так возьми и убери, пока соседи не увидели этот стыд. А вы, клуши, идите, умойтесь живо!

– Да, мама, – повторяем мы хором ей вслед, когда она отворачивается и уходит в дом.