Растворяюсь в ее боли, смешанной с удивлением и злостью. Похоже, женушка и не думала мне изменять, но что тогда происходило?

– Он же ребенок, – рассеянно бормочет она и наступает моя очередь удивляться.

Она что серьезно? Кто ребенок? Принц? Он, конечно, истощен благодаря ее отраве, но как было можно его не узнать? Да каждая симпатичная девка из дворца побывала в его постели. Хотя, чего я тут удивляюсь, меня она вот тоже не узнала, иначе в постель ко мне не полезла бы. Правда она так и не ответила, как оказалась в моей комнате.

Пустая болтовня закончилась, король тряхнул стариной и разобрался с остальными гостями сам. Настало время танцев, подруга жены тут же ухватила себе в кавалеры короля чем создала ещё один дипломатический скандал, который мне придётся потом улаживать.

– Не знала, что Клара так хорошо танцует, – жена стоит рядом, вертя бокал в руке и смотря на эффектную пару в центре зала.

Уже прикидываю, сколько писем с извинениями придётся писать напыщенным эльфам за оскорбление их принцессы и за столь неподобающие танцы на официальном приеме.

– Ага, как бревно, спущенное с горы, – комментирует министр, стоя рядом.

Он не в настроении, подруга жены его полностью проигнорировала. Истинные чувства Игнаришнара так и играют на изуродованном лице. Кто бы объяснил: с чего вдруг наш военный министр захотел такую девушку? Не понимаю, о чём он вообще думает? Моё проклятие все еще действует на него? С этой неправильной бабой сложно об этом узнать, ведь смогла же она остановить то, что до нее никто не смог. Странная эта Клара, странная. Ну и женушка моя не далеко ушла, секретов не рассказывает, а эта ее показная послушность уже действует на нервы. Хотя о вкусах не спорят, как сказал король. По его мнению, мне больше подходит стерва похожая на Камиллу, кстати, странно, что я ее еще не видел сегодня.

– Игнаришнар, потанцуем? – сладковато пропела Серафима, заставив меня застонать.

– Сгинь, – равнодушно бросает министр, буквально прикипел взглядом к своему репейнику.

Сестрица презрительно цокнула языком и почти силком утащила Пенелопу в сторону, чтобы нажаловаться ей на свою несчастную «любовь». Бросаю на них взгляд и шумно вздыхаю, от того, что Трут рядом, чувствую какое-то внутреннее напряжение.

– Вальтер, а ты помнишь условие, которое я поставил для снятия твоего проклятия? – неожиданно спрашивает министр, тем самым огорошил меня.

Мне не послышалось? С каких пор мы говорим на такие темы?

– А что?

– Я недавно вспомнил о твоем условии.

Министр отворачивается от созерцания танцующих и смотрит мне в глаза. В них пылают зеленые огоньки, но больше пугает его жуткая улыбка. По спине проходят мурашки, нехорошее предчувствие заставляет прищуриться, смотря на него.

– Ты тайных полицаев хорошо припрятал среди обслуги? Скоро должно что-то случиться, я чувствую это, – меняю опасную тему.

– Расставил, все наготове, хотя не понятно, что должно случиться. Но все же Вальтер, попытайся вспомнить моё условие, иначе совсем проиграешь.

Бросает он непонятную фразу, а затем решительно перехватывает у короля свой репейник и уводит в танце. Мои глаза округляются, министр танцует впервые за двенадцать лет. Впервые за эти годы женщина касается его и не корчится в родовом огне от ужасной боли из-за моего проклятия. Я правильно понял: так министр намекает на то, что его проклятие развеялось? Поджимаю губы, он действительно считает, что из-за этого буду выполнять его условие, чтобы снять свое? Нет уж, я еще в своем уме.

В свою очередь, импровизированная дружба сестрицы и женушки подходит к концу, чему я несказанно рад. Василёк хмурится, лицо у нее очень несчастное, у меня точно такое же после разговоров с сестрой.

– У тебя нет и шанса, – слегка устало комментирует ее высказывание женушка.

– Эй, я же твоя подруга, зачем ты так говоришь? – обиженно надувает губы сестрица.

– Моя подруга – она, – лёгкий кивок в сторону кружащихся в танце министра и Клары, – и к тому же ты опоздала. Просто даю тебе понять, что не стоит больше даже пытаться.

Прежде, чем мои гарпии друг на друга бросились, хватаю Пенелопу за руку и веду танцевать. Она не вырывается, кладет руку мне за спину, как и положено. Осматриваю всех танцующих и зал в целом, пока кружусь с ней в танце, какое-то неуловимое напряжение витает в воздухе. Моя способность чувствовать чувства остальных ко мне играет плохую службу в такой толпе. Чувствую себя пьяным и раздавленным из-за них. Вся сложившаяся ситуация и нервное напряжение не дают успокоиться.

– Какой скандал, советник танцует с прислугой, – пересказывает женушка выхваченную из толпы фразу.

Невольно улыбаюсь, слишком по-женски вести себя так. На меня старательно не смотрит, но это мне и не нужно, ее чувства от меня не скрываются. Больше всего забавляют некие собственнические оттенки, которые так и проскальзывают на фоне раздражения, злости и банальной ревности.

– Обиделась? – наклоняюсь к ее уху, для того чтобы люди меньше следили за нашим диалогом, а больше за нескромным поведением.