Майор и капитаны брать командование на себя не спешили, да и не собирались, по сути. Техника им неизвестная, хотя и поразившая своим видом, как управлять не знают, тут нужна специальная подготовка, то, что в китайце находится пункт управления и я полгода учился, уже объяснил, так что они сразу поняли, что им ничего не светит.

До места засады мы добрались как раз, когда светать начало. Танки реально дубовые, побыстрее бы модернизировать, а то и управление, и прицелы, все хреновое. У китайца модернизирована ходовая и двигатель, на этом все, но уже чувствовалось, что пошустрее, у немца только ходовая, остальные пока не модернизированы, и то, что я расстрелял девять мотоциклетов у села, ничего не значило, баллов было мизер. Прибыв на место, тут был длинный овраг, я раскидал танки. Так как управлять ими мог на семьсот метров в разные стороны, то по факту теперь держал дорогу в полтора километра. Сам я в китайце сидел, мой ИС в ста метрах справа, японец в шестистах пятидесяти, тоже справа, а немец – в шестистах пятидесяти слева. Десант у каждого танка, по трое, копали окопы на краю оврага. Я незаметно, отойдя, вызвал и пятую машину, нанеся тактические знаки, красные звезды, это была арта французского производства, пятый уровень. С помощью нее на дорогу и поглядывал. Сверху в режиме наведения. Для того она мне и нужна, воздушная разведка, хе-хе.

Я уже сообщил, что разведка пока о немцах молчит, далеко они. Когда завтрак наступил, весь десант и танкисты у моего танка собрались, и мы поснедали, что с собой взяли. Тут как раз я отметил, что на границе тактической карты, в пяти километрах от нас, немцы появились, двигаются по дороге. С помощью арты посмотрел. Они те, кто нужен. И что вы думаете? Именно в этот момент послышалось гудение мотора, и я обнаружил одномоторный моноплан, небольшой самолет, судя по иллюминаторам, явно транспортный или пассажирский. И покрутившись над нами, тот сел. Да, танкисты чертыхались, но с моего разрешения забрав все, что я им выдал, свои больничные пижамы хранили в вещмешках, они улетели. Пилот сказал, что возвращаться за ними не будет, мол, у него приказ доставить их на аэродром у Сталинграда. Самолет семиместный, всем хватило мест. Мне даже приказать пришлось, чтобы улетали, они не хотели, но приказ выполнили и поспешили убраться, чтобы не демаскировать позицию. Хотя немцы явно заметили самолет, дозор, что двигался впереди, остановился и рассматривал транспортник в бинокли. Я с помощью арты сверху все отлично видел. И стали дальше ждать. Колонна приближалась, я сверху изучал, с чем мне придется столкнуться.

У таких моторизованных батальонов обычно своих танков нет, придают, броневики пушечные есть, а танков нет. Однако у этого батальона они были, причем не немецкие, а вполне советские «тридцатьчетверки», уже покрашенные в серый цвет и имеющие большие кресты на башнях и лобовой броне, видимо, чтобы свои не постреляли. Все четыре машины двигались впереди, за ними бронетранспортеры, грузовики пушки буксировали, две полевые кухни я заметил в конце. Обе наши, советские, немцы свои лошадьми буксируют, так что такие трофеи немцы ценили. Зениток засек шесть штук, небольшие автоматы. В общем, полнокровный батальон под восемь сотен солдат и офицеров. Батарею гаубиц я тоже приметил. Уверен, в машинах и минометы есть. Мотоциклов два десятка. Однако в колонне их с десяток, в передовом дозоре шесть и несколько замыкающих, остальные сведены в небольшие группы, вроде той, что мы у села взяли, и отправлены в разные стороны на разведку и поиск удобной дороги для батальона. Заодно отлавливали окруженцев.

Когда доползли до нашей позиции, а двигались вполне ходко, держа общую скорость колонны тридцать, а нередко и тридцать пять километров в час. Особо мы не высовывались, да и сельчанам не давал, чтобы не демаскировать позиции, от оврага до дороги было метров триста. И вот когда передовой дозор проскочил дальше и до японца дошли танки, то все четыре танка, ревя моторами от натуги, не спеша выбрались из оврага, благо тут покатый склон, явно изрядно напугав противника, и громыхнули пушками. Японец разметал осколочным снарядом мотоциклистов, не хватало еще, чтобы те погнали дальше и ворвались в село, там силы небольшие, два бойца с ППШ, и все. Десант, устроившись в окопчиках, уже щелкал из СВТ, ведя прицельный огонь, расчет ПТР установил ружье на сошки и грохнул выстрелом. Я заметил, куда попали. В борт советского броневика БА-10М. Их два было в колонне, еще три пушечных – уже немецкие.

Как я разносил колонну, описывать особо не буду, не в первый раз, силы неравны, но вот какие разрушения нанес первый залп, опишу. Японец разметал мотоциклистов в передовом дозоре, три мотоцикла в хлам, четвертый перевернулся, а два других расстрелял из пулемета. Дозор усилен бронетранспортером был, второй выстрел японца и достался ему. От фугаса кузов раскрылся как бутон цветка. Десант, что покинул его отсек, почти весь полег от близкого разрыва и осколков. Выживших добили из пулеметов, подранков мне не нужно, это я в танке, а сельские могут пострадать. Мой «китаец» и ИС ударили бронебойными снарядами по «тридцатьчетверкам». По первому танку, где явно командир в люке башни сидел, и по последнему из четырех целил в моторные отсеки, туда и попал. Они остановились, с развороченными двигателями, и заполыхали, а мои танки, перезарядившись, успев отхватить по две болванки от уцелевших танков, ну и от броневиков тоже, но второй залп поставил и на этих двух машинах крест. Танков у немцев не осталось. А броневики я расстреливал фугасами. Постоянно работали пулеметы, пятная отверстиями тент грузовиков, не все солдаты покинули кузова грузовиков. «Тигр» фугасом разметал замыкающих мотоциклистов. Мой «немец», посылая фугас за фугасом, разносил машины, пулеметы работали по пехоте.

Мои баллы и счет стали быстро пополняться. Уже через три минуты я японцу и ИС исследовал и купил ходовую.

Танки медленно сближались с колонной, работая пулеметами. Это основное, пушки хлопали все реже, выбивая фугасами крупные группы немцев, по противотанковым пушкам, две успели развернуть и даже выстрелить. Моему китайцу гусеницу сбили, но я ее быстро починил и продолжил избиение. Японец дополз до колонны и переехал на другую сторону дороги, повернувшись передом в сторону хвоста, и все его пушки и пулеметы активно заработали, все, кто тут залег и стрелял по нам, теперь были в его прицеле. В общем, избиения немцы не выдержали и решили сдаться, только некуда мне их брать, поэтому я продолжал стрелять на поражение по тем, кто поднимает руки. Другие, видя, что все равно скашивают их пулеметными очередями, стали драться дальше с отчаянием обреченных. А я к ним ближе чем на пятьдесят метров танки не подгонял, чтобы не подорвали, расстреливал пулеметами все, что считал опасным, и двигался дальше. Так до конца колонны и дошел. «Тигр» никому удрать не дал, расстреливая из пушек или пулеметов. Светились точки трех десятков раненых, минута работы пулеметов – и выживших нет. Убедившись в этом, я открыл люк и помахал рукой сельским. На этом все, теперь их работа. Они, согласно договоренности, ожидали, пока я закончу. Я, конечно, старался поменьше повреждать технику, только не всегда это удавалось, немцы залегали вокруг, используя ее как укрытие. Так что, если найдется среди этих четырех десятков грузовиков хотя бы пять целыми, сильно удивлюсь.

Сельчане быстро добежали, убедившись, что выживших нет, стали споро работать, рассредоточившись. Я сразу попросил мне подготовить мотоцикл и запас бензина для него. Не на танках же мне гнать к немцам в тыл. Соглядатая пока в небе не было, если меня и ищут, а искать точно должны, то явно в другом месте. Так что воспользуюсь более скоростным транспортным средством.

Уже через час вот какие были новости. Целыми нашли два мотоцикла, еще два можно за сутки восстановить. Один бронетранспортер ремонтопригоден, остальные в хлам, как и броневики, так и танки. Тем более почти все они горели и внутри слышались разрывы сгорающих снарядов. Из грузовиков пятнадцать на ходу. Нужно только колеса с других перекинуть, чем и занимались. Сносили в общую кучу пулеметы, автоматы, амуницию, то есть все это сельчане явно собирались забрать. Документы убитых немцев тоже собрали. Кстати, уцелела легковая машина, в которой ехал командир батальона, майор. Корней ее себе забирал, сейчас колесо простреленное меняли, потом резину отремонтируют, сейчас не до этого. С уцелевших машин снимали самые ходовые детали. На запчасти. В двух машинах обнаружили бочки с бензином, там быстро стали забивать чопики. Некоторые прострелены оказались. Еще две машины с топливом сгорели. Хорошо, эти уцелели и огонь до них не добрался. Работы им тут еще часа на два, а я спешил, так что, когда мне мотоцикл подготовили, я переоделся под немецкого унтера, этого самого батальона, отобрав себе документы с похожей фотографией, и мы стали прощаться.

– Корней, ты про Машу в курсе? – уточнил я и на его кивок продолжил: – Если ребенок будет, помоги ей, чем сможешь. Я ее не бросаю, просто знаю, что до конца войны не доживу. Если будет ребенок, безотцовщиной станет, а это неправильно.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Только присмотреть я смогу после войны, – показал он мне восстановленную руку. – Я же по возрасту под призыв попадаю. Снова в армию вернусь. Да и парни тоже. Жене поручу, она за Машей и ее братом присмотрит. Они беженцы, да не простые. Отец у них командарм Лукин. Слышал о таком? Пропал без вести осенью сорок первого в окружении.