– Ты заставила ее так подниматься по лестнице? – услышала я голос Евы.

– Ну, ради интриги…

– Ребята! – взмолилась я.

– Иди сюда, – вмешался Даниель. – Я тебя провожу.

Я почувствовала, как он положил мои ладони себе на руку, и не стала протестовать. Схватилась за него и позволила увести себя куда-то в центр гостиной.

Мы резко остановились.

Руки Нико сняли повязку с моих глаз. Он не сказал ничего, что бы его выдало, остальные тоже молчали, чтобы я не могла понять, кто где находится; но я знала, просто знала, и все. Я ощутила его руки на моих волосах, когда он не спеша развязывал узел, и поняла, что за моей спиной стоял именно он.

И хотя мне хотелось развернуться, как только повязка исчезла, я не могла этого сделать, потому что увидела, что нахожусь посреди гостиной с воздушными шарами, гирляндой, натянутой через всю стену, снизу и до одной из ламп наверху, и накрытым для ужина столом.

– С днем рождения, – прошептала София и обняла меня.

Я сказала спасибо, поблагодарила всех, а Даниель сделал музыку громче.

Когда я посмотрела на Нико, у него в руках все еще оставалась повязка.

Он сказал, что сейчас вернется. Ему нужно было спуститься за пиццей.

– София убедила меня, что ты не захочешь приглашать никого больше, – тихо сказала мне Ева. – У тебя есть время позвать кого-то еще. Можем попросить Нико купить побольше пицц.

– Места хватит на всех, – поддержал Еву Даниель.

Я покачала головой. Были люди, которые бы пришли: друзья из школы, бывшие сокурсники из университета, кажется, пара знакомых со скалодрома… Но в тот день я чувствовала себя комфортно в этом небольшом кругу, который был немного больше, чем наш с Софией крохотный мир, надежный и прочный, безмятежного пастельно-синего цвета.

Через пару минут вернулся промокший до нитки Нико.

С каждым разом он промокал все сильнее и сильнее.

Ева закричала на него и попросила, чтобы он уже купил себе дурацкий зонт, а Даниель поинтересовался, намокла ли пицца.

Мы ели пиццу и пили пиво. В действительности это они пили пиво. Даниель приготовил мне что-то, название чего мне не вспомнить, и, прежде чем перелить эту субстанцию в мой стакан, на котором была нарисована принцесса Эльза, он смазал его края сахаром. Было очень вкусно, настолько, что в конце концов все остальные перешли на этот напиток.

Мы снова завели спор о «Леди Мадрид», только на этот раз никто не плакал.

А потом… потом выключили свет.

– Сейчас? – уточнила с энтузиазмом София.

Стоявшая у выключателей Ева кивнула.

– Вы стерли… то самое? – спросил с серьезным лицом Нико.

София отмахнулась, как бы говоря, что это неважно, а Нико повернулся ко мне.

– Прекрасно, – пробормотал он. – Я хочу, чтобы ты знала, что я в этом не участвовал и не одобряю.

Я пыталась посмотреть Софии в глаза.

– Что ты сделала?

Она намеренно меня проигнорировала, отошла от стола и сразу же исчезла в комнате Даниеля. Спустя несколько секунд они вышли, держа в руках что-то светящееся.

Торт. Они несли торт.

Все начали петь. Вчетвером они спели «С днем рождения тебя» и начали явно фальшивить, когда дошла очередь петь мое имя.

Я загадала желание.

Задула свечи.

Зажегся свет.

И тогда я ее увидела: надпись.

Я чуть склонилась над тортом, который, должно быть, испек Нико. Торт казался очень вкусным, и один лишь его запах мог спровоцировать сахарный передоз. Сверху немного коряво (скорее всего, это было делом рук Даниеля) было выведено шоколадом: «Счастливого двадцатилетия! Ты не умрешь (слишком рано)!»

Я чуть не подавилась.

В любой другой ситуации кому-то другому это могло бы показаться чем-то ужасным, безвкусным… но для меня это было идеально. Я начала хохотать и не могла остановиться, даже когда София расположилась за мной на стуле и обняла меня. Я смеялась вместе с Евой и Даниелем, а он шептал своему другу: «Она чокнутая. Я в восторге, Нико. Она чокнутая». Я даже рассмеялась, когда Нико заморгал и покачал головой, не веря своим глазам.

– Поверить не могу, что тебе это кажется нормальным.

– Это смешно. Очень смешно, – ответила я.

На самом деле я хотела сказать: «Я могу поговорить с вами об этом; могу даже шутить, а это значит, вы меня понимаете».

Это был важный торт. Если бы у меня был рейтинг лучших тортов, то этот, скорее всего, занял бы первое место.

И, по всей видимости, желание, которое я загадала, сбылось ровно две секунды спустя.

Когда мы пришли в «У Райли», то были уже достаточно пьяны, поэтому не стали протестовать, когда Даниель записал всех нас в караоке. Все закончилось тем, что мы вместе пели какую-то ужасную песню, которую я даже не знала, а потом остались там и подбадривали всех, кто решился подняться на сцену после нас.