На западе и на юге Россия теряла все, что приобрела со времен Петра Великого. Кроме Польши и Финляндии, занимавших особое положение, росчерком пера у нее отобрали Украину, Крым, Прибалтийский край, Литву, Грузию, Батум, Карс. Что касалось Украины, то немцы, ведя переговоры с большевиками, за их спиной и тайно от них умудрились подписать договор с группой украинских сепаратистов. Признав Украину самостоятельным государством, немцы двинули туда свои войска, чтобы изгнать захвативших власть большевиков и поставить в Киеве послушное и покорное Германии правительство. Признанная немцами Украинская рада, состоявшая из социалистов, вскоре оказалась им неугодной. Без всякой церемонии они разогнали в середине апреля Раду и заменили ее консервативным правительством гетмана Скоропадского, бывшего генерала русской службы.

Россия дробилась на части, и части эти превращались в главную экономическую и военную базу центральных держав. Для продолжения борьбы с союзниками немцы могли выкачать из России не только хлеб, сырье и богатые запасы снабжения, но и сотни тысяч хорошо обученных солдат из числа военнопленных, захваченных русской армией во время войны. По подсчетам русского военного министерства общее их число к началу сентября 1917 года превышало цифру в два миллиона. Эта цифра была во много раз больше, чем количество военнопленных, взятых всеми союзниками за время войны.

К началу 1917 года свыше полутора миллионов военнопленных работали в различных отраслях русской промышленности, строительства и сельского хозяйства. Многие оказались в зонах, оккупированных центральными державами. Но в Поволжье, Сибири и Средней Азии - вне досягаемости немцев - находились большинство военнопленных. Германское правительство оказывало сильное давление на большевиков, чтобы вернуть их.

Кроме того, в Мурманске, Архангельске и Владивостоке находились огромные запасы военного имущества, присланного союзниками. После захвата власти большевиками эти грузы застряли в портах. В любой момент немцы могли наложить на них свою руку. С другой стороны, не было сомнения, что союзники примут свои контрмеры, дабы не дать Германии обогатиться за их счет. Да и Мурманск находился слишком близко от Финляндии, куда германцы уже высадили войска для поддержки белых финских сил во главе с генералом Маннергеймом.

Одним словом, Антон Иванович ясно видел, что в создавшихся условиях Россия стала ареной грандиозной битвы интересов германцев и союзников. Он мучился сознанием собственной беспомощности и в то же время знал, что кроме горстки добровольцев, возглавляемых генералом Алексеевым и им самим, не было иной силы, которая могла бы встать на защиту чести и национальных интересов России.

В эти мучительные минуты раздумья самым радостным событием для Антона Ивановича было известие, что из далекой Румынии пришел отряд добровольцев на Дон с артиллерией, пулеметами, броневиками и даже с радиостанцией. Этот отряд, заняв, но затем покинув Ростов, двинулся к Новочеркасску и помог донским казакам освободить их столицу.

25 апреля начальник отряда полковник Михаил Гордеевич Дроздовский отправил генералу Деникину в станицу Мечетинскую донесение: "Отряд... прибыл в Ваше распоряжение... Отряд утомлен непрерывным походом... но в случае необходимости готов к бою сейчас. Ожидаю приказаний".

С глубоким волнением читал Антон Иванович эту бумагу, это свидетельство о "новой героической сказке на темном фоне русской смуты". Отряд Дроздовского шел на соединение с Добровольческой армией и, несмотря на трудности и на ошеломившее всех известие, полученное в дороге, о смерти генерала Корнилова, дошел до намеченной цели.

К тому времени германские войска очистили от большевиков и оккупировали громадную территорию на юге и западе России. От Севастополя до Пскова, от Ростова до Киева, по всей Украине, Белоруссии и в Крыму жизнь внешне быстро налаживалась. Поезда ходили по расписанию, у беженцев из центральной России глаза разбегались от обилия съестных продуктов в лавках и на базарах. А главное, исчез страх, что ночью агенты советской власти ворвутся в дом, кого-то арестуют, ограбят, увезут, убьют... Добровольцев, у которых там были близкие и родные, с невероятной силой потянуло хотя бы ненадолго приобщиться к мирной и нормальной жизни.

В начале мая для многих из них истекал срок в четыре месяца, который они по письменному соглашению - обязались служить в .армии. И Антон Иванович приказал дать трехнедельный отпуск всем, кто того пожелает. "Захотят вернутся, нет - их добрая воля", - говорил он своим приближенным. Он отлично понимал, что искушение "не вернуться"огромное, что риск для его дела чрезвычайно велик. Прошел срок отпуска, и, бросив мирную жизнь, большинство уехавших вернулись, чтобы продолжать борьбу.

Деникину приходилось считаться не только с физической и моральной усталостью людей. Всплыли на поверхность два очень важных и острых вопроса.

Германские успехи весной и летом 1918 года внушали многим мысль, что немцы одержат победу над союзниками, что будущей России, или, вернее сказать, ее осколкам, придется не только мириться с этим фактом, но и строить свою жизнь сообразно с немецким желанием. Появилась "германская ориентация", которая с особенной силой пропагандировалась из украинской столицы - Киева. Даже профессор П. Н. Милюков, поверив в конечное торжество Германии, перекинулся в ее лагерь. Добровольческое командование считало необходимым открыто отреагировать на эту "ересь".