– Ну не так чтобы… – замялась Диана.

– Вот и захлопни варежку, не лезь в чужие семьи!

– Ты сама решила нам об этом рассказать, – плаксивым голосом отозвалась Руднева.

– Девочки, девочки, брейк! – попыталась я их остановить.

Все снова замолчали. Наверное, каждая из нас почувствовала эту тяжелую, гнетущую тишину. Ей-богу, лучше бы мы продолжили обсуждать предстоящую дискотеку и Макса Кузьменко.

Я перевернулась на другой бок, вытянула ноги… Внезапно дотронулась большим пальцем до чего-то пушистого. Что это? Я принялась ногой нащупывать то, что лежало на другом конце кровати. Колючее, с лапками… Много лапок… Я резко подскочила, сдернула с себя одеяло и в свете луны обнаружила на белой простыне несколько огромных мохнатых пауков. Взвизгнув, метнулась по кровати и, запутавшись в одеяле, рухнула на пол. Руднева, не понимая, в чем дело, заверещала за компанию. А Ирка вскочила на ноги и понеслась к двери, чтобы включить свет.

– Что такое? – нервничала Третьякова. – Что там?

– Там… там… п-пауки… – бормотала я, по-прежнему валяясь на полу.

Амелия тоже поднялась и подошла к моей кровати. Разглядев несколько тарантулов, Циглер принялась ржать:

– Испугалась? Они ж ненастоящие!

Руднева, завернувшись в одеяло, опасливо и брезгливо разглядывала из-за спины Циглер ненастоящих пауков.

Ирка снова накинулась на Амелию:

– Смешно тебе, идиотка? Значит, это все-таки ты пугаешь Веру? Еще и в заброшенный лагерь ее тащить с собой собралась, для чего тебе это?

– А ты что со мной в таком тоне разговариваешь? – по-прежнему снисходительно улыбаясь, спросила Амелия. – Давно по шее не получала?

– Ох, как я зла! – пыхтела Ирка, снова первой пихнув Циглер. Ничему подругу жизнь не учит.

Амелия пошатнулась и налетела на Рудневу, которая была еще ниже Ирки. Диана только сдавленно пискнула. Я по-прежнему валялась на полу и смотрела на все происходящее снизу вверх.

– Ты больная! – продолжала беситься Ирка. – Что у тебя в голове?

– Третьякова, зачем ты толкаешься? – проворчала Руднева, потирая ушибленный нос.

– Тебя не спросила, что мне делать! – сердилась Ира на Диану. – Завтра же поговорю с вожатым, чтобы эту чокнутую отсюда выселили!

– Тебе лишь бы с вожатым поговорить! – ехидно отозвалась Руднева.

– А тебе – селфи, стоя у шторки, запилить! – не отставала Ира, уже переключившись на Диану.

Амелия, поняв, что у девчонок давние счеты, с интересом наблюдала за происходящим. Я наконец встала на ноги и, брезгливо скинув с кровати пауков, сердито зашипела:

– Так, хватит орать! Сейчас все палаты вокруг себя соберем. С пауками разберемся завтра! – При этом я выразительно посмотрела на Циглер, но та лишь довольно усмехнулась. Совершенно точно ей нравилось пугать людей. Но почему своей жертвой она выбрала именно меня? Мне, как и Ирке, не хотелось оставаться с ней в одной палате. – Всем спать.

Я подошла к выключателю и щелкнула по нему. Комната снова погрузилась в полутьму. Я легла на кровать и укрылась одеялом. Девчонки тоже улеглись.

Перед тем как уснуть, я снова подумала о Никите.

Утром высоко в ветвях пели птицы. Вокруг приглушенно шумели сосны, вдалеке поблескивало синью озеро. Мы с Даней сидели на бордюре и время от времени задирали головы, пытаясь рассмотреть хоть одну чирикающую птицу… Я до сих пор тяжело дышала после кросса, который нас заставили бегать из-за опоздания на зарядку. После выяснения отношений наша палата поздно легла спать, и в итоге никто не услышал будильник. Потом Руднева, будто назло, слишком медленно собиралась, Ирка нервничала, а Амелия отпускала в нашу сторону ядовитые шуточки, чем снова злила Третьякову…

Все, о чем я сейчас мечтала, – это холодный душ. И стакан воды. Даня, щурясь на солнце, перевел взгляд с сосен на волейбольное поле, где ребята, жарко споря, пытались разбиться на две команды.

– Хорошо, что я сюда приехал, – наконец проговорил Третьяков.

– Правда? – удивилась я. – Помнится, мне вас приходилось на аркане всех в лагерь тащить.

Даня рассмеялся.

– Меня пугали занятия. Но английский язык здесь ведет такая ладная студенточка… Были бы такие учителя в нашей школе.

– Ага, размечтался! – хмыкнула я, вспомнив Светлану Виссарионовну, которая во время урока рассказывала ученикам на английском языке о своем четвертом по счету муже.

– А мне здесь бывает грустно, – призналась я, вспомнив про бессонные ночи. Конечно, не скучные, но такие дождливые, звездные, тревожные…

– Грустно? Почему?

Я только пожала плечами:

– Сомневаюсь, что и дома мне было бы сейчас лучше.

– Но здесь же есть Марк. – Даня дурашливо поиграл темными бровями. Нет, Ирку придушить мало за то, что она рассказала о моей симпатии к Василевскому.

– Ну и что? – сердито отозвалась я.

– Думал, он тебе нравится.

– Он всем нравится, – вздохнула я. – И ему – тоже все. В этом и проблема.

Марка выбрали капитаном одной из команд. Изредка он посматривал в мою сторону, потом в сторону вожатой младшего отряда, которая сидела на трибуне. Пару раз взглянул на одну из подруг Оксаны… И при этом каждой приветливо улыбался.

– А еще у нас такая палата… Сложно найти с другими девчонками общий язык.

В этот момент на бордюр подсела запыхавшаяся Ирка, которая вместе с Циглер навернула еще один лишний кружок по территории. За то, что они обе пререкались с воспитателем из-за наказания.