Я шагала неторопливо, отвечая поклонами на радостные возгласы людей и пожелания счастья. Со всех сторон сыпались крошечные серебряные амулеты, которые закрепляли на головках цветов, бумажные птички самых разных цветов и яркие бусины. Всё это летело в таком количестве, что могло застрять на фате или плаще, однако на то и был расчет. Считалось, что задержавшиеся на одеянии невесты благословляющие дары предсказывали будущие, и каждый символ, цветок и цвет имели значение. Но отслеживать, что именно на меня прицепилось, желания не было. То есть я просто не замечала подробностей, ведь, чем дальше продвигалась вперёд, тем сильнее волновалась. И вот возникла впереди главная лестница.

Я спускалась так осторожно, словно ступени могли обрушиться прямо под ногами. Десятки взглядов, десятки энергий, и лишь один человек, которого я видела средь многоцветного мельтешения. Кайрн был в фиолетовом костюме с золотистой вышивкой, и протянул мне руку, когда я, наконец, до него дошагала. Я сжала его пальцы крепко, почти отчаянно, понимая, что теперь волнуюсь ещё сильнее. Он был сегодня особенно красив, но, в отличие от моей, это не была красота светлая и воздушная. Его тёмные глаза обещали раскрыть таинства ночи, отливающие золотом, аккуратно уложенные пряди напоминали об отблесках молний средь грозных туч, а вся фигура в шикарном костюме теперь казалась мощней. Да, впервые я настолько остро ощущала его нерушимую властность.

Кайрн медленно поднял фату, мягко отбрасывая её назад, и собравшиеся затихли. Я же распустила завязки шёлкового плаща, и на короткий миг предстала перед всеми в «храмовом облике». В следующую секунду Кайрн накинул мне на плечи плащ из прекрасного фиолетового бархата, и будто большая птица охватила меня своими крыльями. Это было начало перехода под защиту нового рода, первый знак того, что меня уже обняла сильная мужская энергия.

Жених поцеловал мою руку, и повёл к выходу. Гости сразу оживились, снова полетели предсказания, но я смотрела только вперёд. Потом Кайрн посадил меня перед собой на коня, и я умудрилась не запутаться в платье, и проезд через город совершенно в памяти не отложился. Знаю только, что губы заболели улыбаться.

Небольшая делегация, включающая нас с Кайроном, Мортиса и десяток лучших воинов, моих дядю и тётю, а также братьев короля, прибыла ко входу в храм через два часа. Признаться, я даже задремала на груди у правителя, но этого всё равно никто не мог увидеть, ведь ехали мы, плотно обнявшись.

Возле входа в храм нас приветствовал главный маг, который подал воду для омовения рук. После этого мы последовали за ним внутрь, где вместо пещер я обнаружила громадное пространство, как бы одну необъятную залу с высоченным сводом, поддерживаемым колоннами из лилового камня. Спускались сверху светильники на серебряных цепях, внутри которых полыхали золотые грибы, и был слышен плеск воды, словно где-то поблизости текла река. Мы шли долго, пение вод приближалось, и в конце концов впереди открылся проход куда-то глубже.

В ещё одной, меньшей по размеру зале, было намного светлее. Солнце проникало сквозь проём в своде пещеры, и падало странной вязью теней на каменный алтарь. А в алтаре была как бы чаша, заполненная и водой, и пламенем — магия, смешавшая в себе стихии.

Кайрн снял с меня плащ, и сразу стало прохладно. Мы встали не перед жрецом — возле него, и мужчина принялся читать молитву на древнем «горном» наречии, которого я не знала. Cудя по всему, ни слова не понимали так же Юинэл и Тэрран, и, конечно, мои дядя с тётей. Зато Кайрон знал этот язык, ведь именно на нём он говорил порой с призраками.

Голос жреца почему-то убаюкивал, и, когда мужчина начал готовить напиток супругов, я встрепенулась. В самом деле, нельзя же было дремать ещё и здесь! С чего вообще меня клонило в сон? Переволновалась, что ли?

— Этот напиток стихий поможет вам крепче сплести магию, — сказал мужчина уже на родном для меня языке. — Произнесите клятвы, и испейте силы, необходимой для бодрости духа.

В каменной зале голос мой звучал иначе, даже дрожал немного. Кайрн же говорил как всегда спокойно, но мы оба ни разу не запнулись. Выпили по очереди из тяжёлого бокала, полыхающего и горячего с виду, но на самом деле ледяного. Он взбодрил меня сразу, щёки загорелись ярче, и дальнейшая церемония, надевание колец и скрепление договора силами магии с участием свидетелей запомнилась во всех подробностях. Я даже запахи помнила, и выражение глаз Кайрона, и добрый взгляд его младшего брата, и поддерживающие энергии дяди и тёти. После всех манипуляций, когда цвета нашей магии уже ощутимо дрожали, жрец провёл нас с супругом ещё глубже, под землю. Там мы возложили каменную табличку со своими родовыми именами ко множеству таких же записей, некоторые из которых были столь древними, что практически перестали читаться.

— Это запись принадлежит моему дяде, — показал Кайрн. — Пусть он и был холостяком. И наша будет рядом, как он того хотел. Думаю, моя мама была бы счастлива, ведь я смог найти и удержать настоящую любовь.

— Мне бы очень хотелось, чтобы и мои родители знали о моём счастье… И чтобы сами были счастливы. Но, главное, что я смогла подарить радость тебе.

— Ты — моя радость, Ива.

Он поцеловал мою руку — в который раз, но всё также приятно до внутренней щекотки. Мы прошли по запутанным коридорам пещеры — по поверьям, это помогало супругам настроиться на единую магию, а затем отправились в сад, находящийся как бы внутри горы. Удивительные деревья здесь росли прямо на камнях, и нам следовало посадить подобную маленькую сосну в выбранном месте. Собственно, это было последнее особое действие в храме, после которого предстояло вернуться в замок. В этот раз мы добрались до своих комнат тайным ходом, потому что обоим предстояло переодеться.

— Жаль, я это платье совсем недолго носила.

— Но второе, я уверен, будет не менее красиво. Кстати, что на тебя прицепилось, покажи-ка.

Мы стали искать, и в итоге нашли застрявшие в косе амулет и бусину. Остальное наверняка отвалилось по дороге в храм и обратно.

— А, наш гербовый цвет, — сказал Кайрн. — Уже хорошо. Это к крепости семьи и процветанию королевства. А вот амулетик означает некую двойственность. Возможно, намекает на твоё прошлое.

— А я до сих пор не отказалась от планов тебя сберечь!