— Да они же пьяные, — кричит один боец.

Стреляет, но тут же оказывается сваленным с ног прыгнувшим немцем. Начинается реальная рукопашная схватка. Стрелять или использовать ножи немцы даже не думают. Прыгают на наших и вцепляются в них зубами. Позиции превращаются в побоище. Ножами и прикладами убиваем прорвавшихся. Тех что на подступах закидываем гранатами. Самуил, что на него совсем не похоже, звереет и стоя на ящиках ножом кромсает врагов.

Но сильнее всего, я удивляюсь сам себе. Потому что хватаю взрослых мужиков, с лёгкостью поднимаю и откидываю назад. Удар в лицо, ломает лицевые кости. Сила такая, что врагов практически не замечаю. Зверею сам и и схватив одного за ноги, как дубиной добиваю подбегающих.

— Сидор! — вонзив нож в глаз солдату и отпинывая труп кричит Самуил. — Что на плече? Красная звезда, а внутри… Мне из-за крови не видно.

— Красная звезда, внутри медвежья морда скалится. Маришка сделала. Одно прикосновение и рисунок проявился. Эти, кто они… Пигментные пятна. Красиво, да?

— Хочу себе такую же. Да откуда вы лезете, черти? Всех порвём!

Всех порвать не позволяет неожиданно прибывшее к немцам подкрепление. От вида которого, даже нам дурно становится. Это добираются раненые, каким-то чудом пережившие арт удары.

Измочаленные, разорванные осколками. Они завывая идут или ползут к нам. Одни придерживают вываливающиеся кишки. Другие… Один волоча за собой кишки вообще на руках ползёт. Нижней половины нет, что страшно.

— Чего встали сукины дети! — стреляя живым трупам в головы орёт Самуил. — Бейте их! Они уже дохлые. Нет здесь никакой мистики, просто накачали какой-то дрянью.

— Товарищ старший сержант, — воет одна из бойцов. — Страшно же.

— Отставить страх! За победу. За родину!

— За мной! — сдёрнув с орудия лом и круша врагам головы кричу.

Помогает, ребятишки приходят в себя и с удвоенной энергией ломают врагов. Страх сменяет злоба, бойцы звереют от чего дохляки быстро заканчиваются. Но тут, объятый пламенем танк, поворачивает башню и…

Срываюсь с места, кричу Самуилу чтобы ложился. Танк стреляет и взрывается. Самуил кувыркаясь летит вверх. Башня танка подпрыгивает.

Почему-то становится холодно. И в тоже время по груди и шее бежит кипяток. Поворачиваю голову, замечаю что к голове прилипла какая-то тряпка. Пытаюсь оторвать и с ужасом понимаю что это почти половина моего же лица.

Руки начинают дрожать, воздуха не хватает… А впереди в воронке хватая ртом воздух, глядя стеклянными глазами в небо, лежит Иванов. Выплёвывает кровь…

— Ну нет, — левой рукой прижимая кожу к лицу говорю. — Нет!

Подбегаю к другу, падаю рядом, ощупываю, зову. Самуил не отвечает, смотрит в пустоту, тяжело и судорожно вдыхает. Вокруг него собираются наши, с сочувствием смотрят…

Хватаю его, забрасываю на плечо.

— Держать оборону, я быстро, — киваю бойцам и собираюсь уже бежать, как вдруг…

— Ещё немцы, — глядя в бинокль шепчет девушка. — Сидор Макарович, что делать? Мы…

— Прости друг, — укладывая Самуила киваю. — Придётся подождать. Не могу я детей оставить. А ты держись. Немного. Мы их сейчас разнесём и я тебя мигом в госпиталь доставлю.

Выхожу вперёд, смотрю… Танки, самоходки, много пехоты. Это…

А нас всего около сотни осталось. Много раненых которые на ногах стоят только потому что способности получили. Но этого…

— Собрались! — кричу на них. — Все на позиции. Все… Самолёты?

За спиной слышится нарастающий гул. Звучат залпы пушек. Над позициями проносятся красавцы «Илы» и забрасывают наступающих бомбами. Второе и третье звенья поливает их огнём пушек, пулемётов, и ракетами.

Лязгая гусеницами рядом с нами останавливается «тридцать четвёрка» и стреляет в наступающих. А за ней ещё три таких же. Улетевшие «Илы» делают круг и обрушивают на врага всю свою ярость. Прибывают ещё танки, с брони спрыгивает пехота.

— Сидор, — выплюнув кровь стонет Самуил. — Мы победили.

— Конечно, друг. Ты как…

— Дышать больно…

— Держись, я сейчас. Медик!

Медикам явно не до нас, их хоть и не мало, но раненых слишком много. Да и враг начинает огрызаться. То что к нам подходят тяжёлы «Исы» обезумевших фашистов не трогает. Они стреляют, бегут, падают от пуль, но поднимаются и снова бегут…

Разорвав майку приматываю своё лицо к голове, завязываю узел и подхватив умирающего друга бегу назад. До ближайшего госпиталя восемь километров. А там Маришка, она поможет. Главное только — добежать. Только добежать…