— Всё так, Ученик. У тебя возникло желание снять блокировку?

— Да. Учебные базы вообще никак не привязаны к блокировке. Речь фактически идёт всего лишь о двух возможностях — устанавливать друг с другом телепатическую связь и настраиваться на волну радиостанций, то есть умение сканировать радиоэфир. Ничего другого в эфире нашей планеты пока нет, ни интернета, ни сотовой связи, ни спутниковой связи, ни телевидения.

— Что конкретно ты предлагаешь, Ученик?

— Блокировку снять вообще, поскольку мы не можем снимать её частично. Тут снимем, тут оставим. Нет у нас такой возможности.

— И всё?

— Нет, у нас есть учебная база о Содружестве, в которой не только рассказывается о звёздных цивилизациях, но и производится обучение общему языку и использованию нашего мозга вместо нейросети. Вот эту базу я и предлагаю подкорректировать. Выделить из неё отдельную учебную базу для обучения общему языку Содружества. Учить сканировать пространство и настраиваться на нужную волну тоже в отдельной учебной базе. И, третья учебная база, которая нам и понадобится, это обучение созданию и установки информационных каналов, то есть того, что мы называем телепатической связью.

— Я понял тебя, Ученик. Тогда никакая блокировка ПНМ вообще не нужна. То есть, мы будем устанавливать ПНМ так, как она была задумана Хари Лансом. А обучающую базу корректируем и делим на три части. Хорошо задумано, Ученик, но есть одна возможность, которую нужно учитывать. Люди с установленной им ПНМ могут сами случайно наткнуться на какую-нибудь волну радиостанции и слушать её постоянно. Или вообще сами научатся сканировать эфир.

— Ну, и чёрт с ними, — сказал я. — Много ли таких будет? Я думаю, все они будут помалкивать о такой своей способности. Более того, я предлагаю снять блокировку со всех, кому мы уже установили её. Можно ли это сделать?

— Мне нужно будет подумать над этим.

Всё лето, начиная со второй половины июня и весь сентябрь я плотно занимался составлением учебных баз по воинским и рабочим специальностям и поиску магически одарённых людей.

Вязов нашёл мне двух помощников, оба капитана ГБ. Один из них, Щербаков Фёдор Михайлович, поставлял мне военных специалистов, экспертов, второй — Клюев Прохор Фомич, организовывал встречи с рабочими.

В августе текущего 1936 года произошла очередная реорганизация НКВД. На базе ГУГБ был создан наркомат государственной безопасности, сокращённо НКГБ. Наркомом был назначен Вязов Артур Миронович с присвоением ему воинского звания комиссара ГБ 1-го ранга. Туда же в НКГБ, вытурив нас из ЦК, перевели весь наш бывший отдел "М" ЦК ВКП (б) вместе с моим сектором научных разработок.

Меня в очередной раз повысили в звании, теперь я майор государственной безопасности. Что, впрочем, не мешало мне, как Берестову, оставаться обычным гражданином, а вскоре и курсантом военной школы, в которую я поступил в конце сентября.

Замечу, кстати, что в отличие от истории СССР в реальности Земля-1, Ягода оставался наркомом НКВД до 1938 года. Да и потом, он никуда не делся, работал наркомом связи, потом министром связи вплоть до выхода на пенсию в 1951 году. Его судьбу круто изменил мой эликсир правды. Сталин, допросив Ягоду под действием эликсира, изменил своё отношение к нему. Берия Л.П. появился около Сталина в 1937 году и сразу был назначен заведующим сектором научных разработок. А для меня создали новое подразделение — сектор "М" (сектор магических разработок), в очередной раз повысив меня в звании до старшего майора ГБ. Берии, кстати, присвоили такое же звание. Но это я изрядно вперёд забежал.

И у Щербакова, и у Клюева были свои группы помощников. Одни искали по военным частям и заводам нужных специалистов высокой квалификации, другие организовывали их поездки в Москву, третьи занимались с ними в Москве — размещение, питание, экскурсии и прочее.

Их привозили в Москву, легендируя эти поездки, как экскурсионные, в виде поощрения ценных работников. Для тех, кто служил и работал в Москве, придумывали свои причины, по которым их собирали небольшими группами и приводили на Красную площадь, на которой у меня происходили встречи с экспертами.

Напрямую с ними я не контактировал, открыто светиться мне совершенно не хотелось, и я договорился со своими помощниками, что их будут собирать группами, в количестве не более 50 человек в каждой, приводить на Красную площадь под прикрытием проведения экскурсий. Встречи назначались у памятника Минину и Пожарскому.

Когда группа собиралась, для них проводили перекличку, во время которой я к каждому эксперту прикреплял именную метку. Эти метки, привязанные не только к ауре человека, но и к его фамилии и специальности, экспертом которой он являлся. Соответствующие списки экспертов предоставляли мне мои помощники, Щербаков и Клюев. Они отправляли их моему личному секретарю, Еве Ропацкой, а та клала их на мой стол, в отдельных папках, рассортировав их предварительно по профессиям.