Официантка принесла вино и нарезку сыра для Иванки, и бутылку сухого. Я попросил открыть её и наполнить фужеры. Когда официантка, наливала в мой бокал она наклонилась над столом немного ниже, и я смог оценить её великолепную грудь и покачивающиеся полушария. А подняв глаза, увидел её многообещающий взгляд.

— Кажется мне стоит сюда заглянуть хотя бы ещё один раз и на сей раз одному, — подумал я.

Кажется, месячное воздержание оказывает на меня большее влияние, чем я мог предположить.

Официантка, наполнив наши бокалы, удалилась, и я провозгласил тост:

— Давайте выпьем, девушки, за наше знакомство. Очень надеюсь, что оно перерастёт в хорошее знакомство и, возможно, в крепкую дружбу. А дальше пока загадывать не будем.

Мы чокнулись бокалами и дружно выпили. Иванка поделилась с нами сыром. Впрочем, вскоре принесли суп с пирожками и мы, допив вино, приступили к его поеданию.

Расправившись со вторым блюдом и в ожидании десерта, приступили к обсуждению второго заказа, который Зося со Стасей собирались взять с собой в больницу. Я предложил им взять ещё вина и девушки, помявшись и переглянувшись, согласились. Набрали свежей выпечки, кроме мясных пирожков взяли большой рыбный пирог и такой же большой с яблоками.

— Сколько не возьмёшь, всё равно ничего не останется, — сказала Зося.

— И с хирургического отделения дежурные придут, — добавила Стася.

Они явно ощущали некоторую неловкость, затариваясь за мой счёт. Девушки выделили часть выпечки Иванке, а я отказался, сказав, что нас в школе отлично кормят.

Официантка помогла нам всё это упаковать, и мы расстались довольные друг другом. Расплачиваясь, я оставил ей хорошие чаевые, заслужив благодарный взгляд и пожелание приходить к ним чаще.

Расставаясь с ней, я поставил ей ПНМ, с плюсом, как я делал это в последнее время. И метку на ней поставил на всякий случай. А затем послал магический диагност, который не обнаружил у неё ничего криминального, кроме трёхнедельной беременности. По такому случаю одарил девушку магемой исцеления 2-й ступени, которая вычистит девушку до блеска и позволит ей легче перенести все трудности беременности или её насильственного прерывания, если она аборт надумает делать. Но это уж не мне решать.

Около входа нас ждало такси, которое, естественно, вызвал я сам, зато девушкам сказал, что это сделал по моей просьбе метрдотель. Поскольку время уже поджимало, сначала мы отвезли Стасю с Зосей в больницу, потом поехали с Иванкой в общежитие мединститута. Я планировал переночевать в своей московской квартире, поэтому такси сразу отпустил.

Мы остановились у входа. Несмотря на вечернее время, место это было довольно оживлённым, двери то и дело хлопали, впуская и выпуская студентов, проходивших мимо и бросавших на нас любопытные взгляды.

Иванка, стоя напротив меня, подалась вплотную ко мне и подняв голову, я был на голову выше её, поймала мой взгляд. Заглянув в её глаза, я почувствовал, что тону.

— Зайдёшь ко мне? — спросила она, выводя меня из транса.

— А и зайду, коли не шутишь, — согласился я.

Иванка обрадовалась и схватила меня под руку, словно боясь, что я раздумаю и исчезну.

— Пошли, я на вахте договорюсь, чтобы тебя пропустили.

На входе в общежитии меня пропустили без единого звука. Иванка только шепнула вахтёрше что-то на ухо, и та лишь мазнула по мне любопытным взглядом и махнула мне рукой, чтобы я проходил, и народ не задерживал.

Оказавшись в комнате и едва успев снять верхнюю одежду, мы стали целоваться, что неизбежно привело нас в постель. Девушка мне очень понравилась, она идеально подходила мне по физическим параметрам, и я был наверху блаженства.

Однако нет в мире совершенства, как исключительно точно заметил персонаж одной, пока ещё не написанной в этой реальности сказки. Только мы сделали перерыв, чтобы немного подкрепить свои силы и попить чайку с пирогами, как раздался громкий стук в дверь и женский голос произнёс:

— Иванка, это я твоя мама, открывай.

Пришлось в спешном порядке вставать и одеваться.

— Мама, — воскликнула Иванка, открывая дверь и обнимая входящую в комнату похожую на неё женщину лет 45. Та сразу начинает плакать, промокая влажным уже платком глаза:

— Иванка, доченька, батька твой при смерти, велел немедленно ехать за тобой, проститься хочет. Собирайся, билеты на поезд я уже купила. Отправление через два часа.

Иванка оборачивается ко мне:

— Извини, Вася, сам всё видишь.

Я лезу в карман и достаю бумажник. Вытаскиваю оттуда, не считая пачку червонцев, и протягиваю их девушке.

— Возьми на всякий случай, лишними не будут.

— Спасибо, Вася, не знаю только, смогу ли я их тебе вернуть.

Иванка взяла деньги и убрала их в свою сумочку, потом, привстав на цыпочки, целомудренно поцеловала меня в щёку.