– Я говорил с ними о некоторых вещах, – ответил профессор Монс спокойным размеренным тоном. – Но они прошли адаптацию и позабыли почти все, что происходило в их жизнях до попадания сюда. Так что получить от них большое количество информации у меня бы и не вышло при всем желании.

– О…

– Да… – на этот раз Рихард положил руку на плечо Виты. – Из всех людей, попавших в наш мир, наиболее полные воспоминания сохранились, наверное, у тебя… Ты ведь до сих пор помнишь многое?

– Да… – ответила Вита. Она чуть наклонила голову поближе к руке Монса, но тут же одумалась и выпрямилась. – Но и мои воспоминания запутаны…

– А я бы послушал о них побольше… – осторожно признался профессор.

– А зачем тебе это? – Вита не понимала его. – Не легче ли жить в понятном мире? Без лишней информации и противоречивых знаний?

– Сказала девушка, которая постоянно задает вопросы.

Вита уловила его иронию и поддержала бы ее, если бы не одно «но».

– Но мне жить в мире, о котором я ничего не знаю, – небезосновательно напомнила она. – А тебе в моем мире не жить.

– Зато мне еще какое-то время жить в одном доме с человеком из другого мира… – Монс парировал достойно. – Разве это не повод для расспросов?

– Повод… – согласилась девушка. – А тебе правда интересно?

– Конечно, – кивнул Рихард. Он практически полностью отошел от дурных новостей о жене. – Ко всему прочему у меня профессиональная деформация. Мне интересно абсолютно все. Так что… Раз уж ты задаешь мне вопросы о Мирабилии, будь готова к тому, что я тоже буду спрашивать тебя в ответ.

– На самом деле мне приятно внимание… – Вита смягчилась. – Это… как бы… Показывает, что людям интересно не только то, что их окружает… Адам тоже спрашивал меня о моем мире, но сейчас я понимаю, что это была лишь часть его дурацкой игры.

Вита хмыкнула. Адам промелькнул в ее голове неприятным воспоминанием.

– Адам… – повторил Монс. На его лице появилось странное выражение. Он пристально посмотрел на Виту. – А вы долго встречались?

– Ну… – протянула попаданка. – Достаточно…

– Достаточно для чего? – спросил профессор.

– Если вопрос о том, была ли я ему девушкой или женщиной, – сказала Вита. – То я была ему девушкой.

– Хм…

– Но в принципе это не твое дело, – Вита смотрела на Монса без обиды, но с любопытством. Что это с ним происходило? Неужели он ревновал? Не имел права, но, кажется, все-таки именно этим и занимался.

– Как насчет того, чтобы вернуться домой и поговорить о двух мирах? – профессор вернулся к более бодрому настроению.

– И при этом не осуждать друг друга? – уточнила девушка.

– Никакого осуждения! – Монс приподнял ту руку, которая не лежала на плече Виты, согнул большой палец и мизинец, а остальные оставил выпрямленными. Так он простоял несколько секунд.

– Что значит этот жест? – удивилась попаданка.

– Так в Мирабилии дают важное обещание, – пояснил учитель.

– Мне нравится такой ритуал, – одобрила произошедшее Вита. – Я теперь тоже буду им пользоваться.

– Хоть чему-то полезному с точки зрения практики я тебя научил, – усмехнулся Рихард. – А то все теория, да теория…

Вскоре он и Вита пошли за лошадями, чтобы поскорее вернуться домой. Попаданке было очень странно думать о том, что дом у них теперь один. А еще о том, что вечер ей предстоит интересный.

Этот вечер, да и последующие вечера действительно проходили интересно и даже познавательно. Не в плане академических знаний, разумеется. Впрочем, не обошлось и без них, ведь, начиная тесное общение с человеком, занимающимся педагогической деятельностью, без этого не обойтись.

Вита и Рихард много говорили. Монс рассказывал попаданке о мире, она с удовольствием слушала, а потом сама пускалась в истории о том, как устроен ее мир. Правда с этим процесс шел сложнее и болезненнее. Некоторые воспоминания девушки стерлись, некоторые казались слишком обрывочными. Виту это беспокоило. Ей не нравились провалы в памяти. Всякий раз, начиная новый рассказ и доходя до его середины, девушка резко переставала говорить, хмурилась и тяжко вздыхала. Дальше она не помнила.

– Не расстраивайся так, – раз за разом призывал профессор. Ему сложно было видеть то, как на его глазах расстраивается человек, успевший стать для него очень важным. – Другие попаданцы вообще ничего не помнят. Мои родители полностью лишены памяти о жизни до попадания в Мирабилию. Вместо воспоминаний у них один сплошной провал.

– И как они с этим живут? – хмыкнув, спросила Вита. Чужие неприятности ее ничуть не утешали.

– Я думаю, в какой-то момент они привыкли к этому, – чуть подумав, ответил Монс. – Не знаю только, когда именно этот момент наступил… Скорее всего, процесс происходил постепенно. К выпуску из института родители уже успели обрести новые воспоминания о новом мире, поэтому во взрослую жизнь они отправились с ними.

– И друг с другом?

– Что?

– Они познакомились в институте?