«Like as, to make our appetites more keen

With eager compounds we our palate urge,

As, to prevent our maladies unseen,

We sicken to shun sickness when we purge» (118, 1-4).

«Подобно как, сделать наши аппетиты более острыми, (затем)

С помощью нетерпеливых соединений мы наш вкус побуждаем,

Так, незримо предотвращаем наше расстройство, (зная)

Мы заболеваем, избегая болезней, когда мы очищаемся» (118, 1-4).

В строках 3-4, повествующий бард продолжил «кухонную» тему: «Так, незримо предотвращаем наше расстройство, (зная) мы заболеваем, избегая болезней, когда мы очищаемся». Конечная цезура строки 3 мной была заполнена деепричастием в скобках «зная», причём после запятой, так как оно соотнесено к следующей строке, заполнение цезуры установило рифму строки.

Итак, мы воочию видим краткую «инструкцию» для предотвращения несваривания желудка и мероприятия, направленные против засорения кишечно-желудочного тракта. К тому же, первое четверостишие может служить введением в гомеопатию.

Но прочитав второе четверостишие читатель начинает понимать, что поэт описывает «послевкусие» своих отношений с юношей, с которым его связывала многолетняя доверительная дружба и творческое сотрудничество. Их связывали годы наполненные чувством «безотцовщины», «unfather'd», проведённые в доме опекуна Сесил-хаусе на Стрэнде. Стоит отметить, что во втором и третьем четверостишии поэт обращается к адресату сонета в уважительной манере от первого лица на «вы».

«Even so, being full of your ne'er-cloying sweetness,

To bitter sauces did I frame my feeding;

And sick of welfare found a kind of meetness,

To be diseas'd, ere that there was true needing» (118, 5-8).

«Между тем, никогда не был пересыщен вашей слащавостью,

Горькими соусами Я ограничивал моё питание (с радостью);

И заболевший от благополучия, нашёл своего рода — соответствие,

Быть приболевшим прежде, чем, то будет истинно необходимо (мне)» (118, 5-8).

В строках 5-6, повествующий бард, обратился к юноше в доверительном тоне на «вы» языком иносказания: «Между тем, никогда не был пересыщен вашей слащавостью, горькими соусами Я ограничивал моё питание (с радостью)». Конечная цезура строки 6 мной была заполнена оборотом речи в скобках «с радостью», который разрешил проблему рифмы строки.

Если присмотреться к риторике строк 5-8, то можно обнаружить приём «антитезу», построенной на контрасте двух диаметрально противоположных вкуса, это «сладкий» и «горький». Далее, после фразы строки 6: «Я ограничивал моё питание» мной была заполнена конечная цезура оборотом речи «с радостью», который усилил контраст, таким образом заложенная автором «антитеза» стала более выразительной. В тоже время заполнение конечной цезуры установило рифму строки

And sick of welfare found a kind of meetness,

To be diseas'd, ere that there was true needing» (118, 7-8).

И заболевший от благополучия, нашёл своего рода — соответствие,

Быть приболевшим прежде, чем, то будет истинно необходимо (мне)» (118, 7-8).

В строках 7-8, повествующий поэт откровенно делится своим персональным опытом ауто психотерапии: «И заболевший от благополучия, нашёл своего рода — соответствие, быть приболевшим прежде, чем, то будет истинно необходимо (мне)».

Конечная цезура строки 8 требовала заполнения ввиду недописанной строки, поэтому мной была заполнена личным местоимением в скобках «мне», которое установило рифму строки.

Начальная фраза строки 7: «И заболевший от благополучия» могла говорить о том, что модель поведения могла выражать спонтанные и немотивированные поступки юноши, которые приносили не мало хлопот и проблем поэту. Поэтому поэт искал пути не столько, как избавиться от чужих проблем на свою голову, а как их максимально «смягчить».

Стоит обратить внимание на широко распространённый в «елизаветинскую» эпоху оборот речи строки 7: «a kind of meetness», «своего рода соответствие». В данном случае, он является ключевой точкой, на которую опирается риторические формы последующих строк сонета. Именно об найденном «соответствии» идёт речь в строке 14, которое в ней обозначено местоимением «him», «его». Подобные приёмы сделали сонет 118 «труднопонимаемым» для неискушённого исследователя и переводчика.

В третьем четверостишии поэт переходит к повествовательной модели, предоставив читателю в распоряжение свой индивидуальный жизненный опыт.

Третье четверостишие представляет собой одно многосложное предложение, в нём строки 9-12 следует рассматривать вместе для прочтения подстрочника.

«Thus policy in love, to anticipate

The ills that were not, grew to faults assured,

And brought to medicine a healthful state

Which, rank of goodness, would by ill be cured» (118, 9-12).

«Поэтому политика во влюблённости — предвосхищать

Невзгоды, чтобы не были взросшими, вменяя их виной,