В очередной раз хочет меня приворожить?

— Чего тебе? — небрежно бросил я, склонив голову набок.

Может, под таким углом Бьянка покажется мне не такой откровенно непривлекательной?

Нет. Бесполезно.

Что так посмотри, что эдак — тяжелый случай.

— Я принимаю твое предложение, Рэтборн, — спокойно сказала жена. — Я уеду в Замшелые Долины и подпишу бумагу, обязующую меня никогда оттуда не возвращаться.

Честно говоря, для меня это было как гром среди ясного неба.

Неужели это недоразумение действительно уберется с глаз моих долой?

— И в чем тут подвох? — медленно спросил я, не сводя глаз с ее лица.

Рождаются же такие дурнушки…

— Я решила, что возможность наблюдать, как мой собственный, пусть и фиктивный муж развлекается в компании распущенной девицы — удовольствие ниже среднего. Уж лучше буду наблюдать красоты Замшелых Долин.

Если это была и игра, то просто отличная! Бьянка сказала это с таким достоинством, какого прежде я в ней не находил.

— Что ты за это хочешь?

— Развода.

— Занятно.

Я сцепил руки замком, разглядывая дефективную, и не мог отделаться от ощущения какого-то подвоха.

Хочет уехать и развестись, хотя совсем недавно в ногах у меня готова была валяться, лишь бы получить от меня хоть какую-то ласку.

Какой-то инстинкт, седьмое чувство подсказывало — она блефует.

— Я займусь этим вопросом. К тому же увеличу твое годовое содержание с пяти до двадцати пяти тысяч зенитов. Надеюсь, эта сумма хотя бы в какой-то мере… компенсирует причиненные тебе страдания. И да, после нашего развода это не изменится — ты будешь получать деньги до конца своих дней.

Я ожидал, что Бьянка оживится — состояние я ей предлагал достаточное, но она только усмехнулась.

— Поразительная щедрость, господин ректор.

— Там, в Замшелых Долинах, можешь ни в чем себе не отказывать.

— Это будет достаточно сложно, учитывая уровень тамошней жизни.

— Большая деревня на краю света, — развел руками я. — Самое подходящее для тебя место. Заведешь хозяйство и будешь счастлива.

— Не тебе судить, Ретборн, какое место для меня подходящее, а какое нет.

— Уж точно не моя академия. Наконец-то призналась себе, что больше не можешь выдержать учебы? — выгнул бровь я. — Похвально, хотя и поздновато.

— Да уж, нужно было изначально обойти твою паршивую академию стороной.

Удивительно, но ее слова и тон меня задели.

— Моя академия — лучшая на континенте! — рявкнул я.

— Академия, может, и ничего, да вот только ректор подкачал — на столе полный бардак, — Бьянка с издевкой кивнула на мой стол, на котором в порыве страсти Розамунда сгребла в кучу письма и бумаги.

Она попала в одно из моих больных мест — вообще-то я во всем любил образцовый порядок, и в первую очередь, в документации.

— Прибраться желаешь? — ухмыльнулся.

— Нет уж, оставь это своей секретутке, — отрезала Бьянка. — Меня интересует, как долго еще ты будешь занимать мое время, Ретборн? Давай обязательство — я подпишу, и покончим с этим. Мне ждет дилижанс.

Прежде, чем подписать магический контракт, составленный по всем правилам и заверенный Цисмолдами, который уже был у меня наготове, Бьянка очень долго его читала.

— Теперь ты отнимаешь мое время.

— Только идиоты подписывают бумаги, не глядя, — отмахнулась Бьянка.

А я с интересом смотрел на нее.

Ну, уж теперь, если блефует — станет ясно. Когда она поставит свою подпись на договоре, то уже не сможет отвертеться от его исполнения и должна будет исчезнуть из моей жизни.

Этот договор — древний и мощный артефакт, который практически нельзя обойти обманным путем.

Я ставил на то, что сейчас она отбросит перо и выкинет что-нибудь в своем стиле.

Заверещит или зальется слезами, будет умолять и кричать, что все это была глупая провокация, чтоб заставить меня испугаться и не отпустить ее…

В этот момент моя жена обмакнула перо в алые чернила, поставила в конце документа размашистую подпись и небрежно швырнула его передо мной на стол.

Бумага вспыхнула сначала багровым, потом синим, а потом изумрудным сиянием.

Странно, по идее, это должно было быть золото.

Впрочем, вариации возможны.

Чернила впитались в лист, после чего он сам собой стал складываться очень сложным, мудреным образом. Некоторое время я и Бьянка увлеченно наблюдали за этим процессом, пока договор не сложился в форме ромба и не стал медальоном на кожаном шнурке.